Толкование Феодорита Кирского на первое послание к Коринфянам
 

Толкование блаженного Феодорита, Епископа Кирского на первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла

1Кор
Переводы »
  • Русский Синодальный
  • Церковно-славянский
  • Другие толкования »
  • блж. Феофилакт Болгарский
  • прп. Ефрем Сирин

  • Предисловие

    К коринфянам спасительную проповедь первый принес богомудрый Павел и провел у них много времени, по ясному повелению Господа, ибо Господь сказал ему: Глаголи, и да не умолкнеши, зане людие Ми суть мнози во граде сем (Деян.18:9-10). Итак, по прошествии года и шести месяцев Апостол для проповеди пошел в другие города, а коринфяне возревновали о софистических прениях и о любочестии, разделились на многие общества, поставив учителями мужей красноречивых; каждое общество дивилось своему учителю, и все препирались о них между собою. Один же из сих, величающихся красноречием, отважился на великое беззаконие, потому что имел общение с мачехою; принадлежавшие же к его сообществу не обращали на то внимания, но восхваляли одно красноречие. Посему-то божественный Апостол в начале послания осуждает сию мнимую мудрость и доказывает, что проповедь хотя и лишена оной, но имеет весьма великую силу. Укоряет же тех, которые состязаются друг с другом и о других делах, а судиями в этом избирают мирских начальников. Запрещает им вкушать идоложертвенное, давая сим разуметь, что и на сие отваживались иные. А между тем предлагает полезные советы о девстве и вдовстве, а также ведет длинную речь о духовных дарованиях, объясняя их различие и повелевая дарованием языков пользоваться не из любочестия, но по мере по требности. Предлагает же им учение и о воскресении, так как, вероятно, некоторые из них пытались не допускать уче- ния о воскресении тел. И иное нечто (не буду распространяться в словах, говоря о всем подробно) изъяснил Апостол в писании к ним, как и для них полезное, так и всякому человеку служащее на пользу. Но о догмате сказал немного, потому что, проведя у них много времени, в точности преподал им, как должно им мудрствовать, и чудный Аполлос, пришедши после Павла, поддерживал апостольское учение. Посему подражал он искусному врачу и предлагал врачевства, соответствующие недугам. Послужили же в доставлении Послания посланные Павлом к коринфянам Стефанин, Фуртунат и Ахаик, как извещает он в конце Послания. Ибо блаженного Тимофея хотя послал к ним же, но не с посланием, и об этом извещает сам он; ибо сказал: Аще приидет Тимофей, блюдите, да без страха будет у вас (1Кор.16:10).


    Глава 
    1


    Павел, зван Апостол Иисус Христов.
     

    И самое начало показывает намерение осудить, ибо вразумляет их не на себя самих смело полагаться, но гораздо выше думать о спасшем их Боге. Поэтому Павел упомянул и об апостольстве, и о призвании, как бы так говоря: Вы заимствуете себе имена от людей, а я именую себя от призвавшего меня и поставившего апостолом Иисуса Христа.


    Волею Божиею.
     

    И сие также обвиняет в разногласии; — ибо показывает согласие Отца и Сына. Апостол же вместе с сим дает нам знать, как безразлично употребляет он предлоги. Ибо здесь выражение кем (δί ού), которое единомысленные с Арием и Евномием отделяют Сыну, употребил, говоря об Отце, чего не сделал бы, если бы полагал, что выражение кем означает нечто меньшее, нежели выражение от кого (εξ ού).


    И Сосфен брат.
     

    Полагаю, что был он коринфянин; упоминает о нем и книга Деяний; блаженный Лука извещает нас, что эллины, схватив его при Галлионе, жестоко били (Деян.18:17).


    Церкви Божией сущей в Коринфе, освященным о Христе Иисусе, званным святым, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа, во всяцем месте, тех же и нашем.
     

    Все сказанное содержит в себе врачевство от недуга, потому что связывает то, в чем, к несчастию, произошло разделение. И, во-первых, Апостол называет коринфян единою Церковию Божиею и прилагает: о Христе Иисусе, а не о том или другом. Называет же их и званными и святыми и связывает с уверовавшими в целой вселенной, научая, что надлежит не им только пребывать в единомыслии, но и всем, поверившим спасительной проповеди, иметь один образ мыслей, как оставляющим единое тело Владыки Христа. Слова же тех же и нашем поставлены в связи с словом Господь, то есть и мы, пишущие, и вы, читающие, имеем одного Господа, Иисуса Христа.


    Благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа.
     

    Благовременно пожелал им Апостол благодати и мира, как разделившимся и бывшим в раздоре друг с другом; подателем же благодати и мира представил не Отца только, но и Сына, доказывая сим равенство Отца и Сына.


    Благодарю Бога моего всегда о вас, о благодати Божией, данней вам о Христе Иисусе.
     

    Апостол, намереваясь обличать, услаждает сперва слух, чтобы соделать способным к приятию врачевства; между тем сказанное им и не ложно, потому что благодарил Бога за дары, действительно данные им. Выражает же это с большею ясностию.


    Яко во всем обогатистеся о Нем, во всяцем слове и всяцем разуме, якоже свидетелство Христово извесися в вас.
     

    Вот частные виды духовных дарований, ибо сазано: Овому Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе (1Кор.12:8). Часто же оставляет Апостол имя Христа, Сына, Господа, научая сим, то именоваться не от иного кого должно, но от Даровавшего спасение. А свидетельством называет проповедь Христову, потому что проповедующие как бы свидетельствуют как и к Тимофею пиша, сказал: Засвидетелствую убо пред Богом, оживляющим мертвых (2Тим.4:1 и 1Тим.6:13). Так и Господь изрек в Священном Евангелии: Проповестся сие Евангелие Царствия по всей вселенней, всем языком, во свидетелство им (Мф.24:14). Извещением же Евангелия называет совершение чудесных знамений, потому что Ими доказывалась истинность проповеди.


    Яко вам не лишитися ни во единем даровании
     

    Ибо были причастны и пророчественной благодати, говорили разными языками, что яснее показывает Апостол впоследствии.


    Чающым откровения Господа нашего Иисуса Христа.
     

    Прияли же вы дарования сии, чтобы ожидать вам Второго пришествия Спасителева.


    Иже и утвердит вас даже до конца неповинных в день Господа нашего Иисуса Христа.
     

    Пожелал им и утверждения, и неукоризненности, а словом неповинных показал, что до времени остаются они повинными.


    Верен Бог, Имже звани бысте во общение Сына Его Иисуса Христа Господа нашего.
     

    Соделает же сие Даровавший вам и дарование всыновления, ибо общением Сына назвал Апостол всыновление. Сказано же верен в смысле: не лжив и истинен. И здесь также выражение Имже (δί ού) употребил об Отце, заграждая тем бесстыдные уста еретиков и научая, что оно не означает малости. Так, смягчив предварительно слух похвалами и благословениями, начинает обвинение, не открыто излагая оное, но присоединяя и увещание.


    Молю же вы, братие, именем Господа нашего Иисуса Христа, да тожде глаголете вси, и да не будут в вас распри.
     

    Прекрасно к прошению своему присовокупил имя Господа, ибо оно-то и было ими отвергаемо; от сего имени должно было и им именоваться, а они заимствовали себе прозвания от предстоятелей.


    Да будете же утверждени в томже разумении и в тойже мысли.
     

    Не за разность догматов укоряет их, но за споры и соперничество о предстоятелях: смысл проповеди, говорит Апостол, один (сие и выражает словами: в томже разумении), но расположение уже не одно (сие и означает словами: в тойже мысли). Посему умоляет их, одно содержа в мысли и одинаково разумея, не делать раздора и не препираться напрасно о настоятельствующих.


    Возвестися бо ми о вас, братие моя, от
     

    Хлоисовых. Так, может быть, именовался какой-нибудь дом; Апостол же не назвал по именам известивших его, чтобы не произвести между ними вражды.


    Яко рвения в вас суть;
     

    показывает же, какого рода были состязания.


    Глаголю же се, яко кийждо вас глаголет: аз убо есмь Павлов, аз же Аполлосов, аз же Кифин, аз же Христов.
     

    Коринфяне именовали себя по именам других учителей, но Павел выставил свое и Аполлосово имя; приложил же и имя первоверховного Апостола, научая тем, что несправедливо даже и из сих имен делать такое употребление; сие яснее дознаем из следующего. Но весьма премудро поступил он, к другим именам сопричислив и имя Христово, показывая несообразность дела, а именно, что коринфяне в один ряд поставляли и Владыку, и рабов.


    Еда разделися Христос?
     

    Иные не как вопрос, но как речь положительную читали это, утверждая, что Христом здесь названа Церковь, и толкуя сие так: худо поступили вь, разделив тело Христово. Но думаю, что сказано это вопросительно; сие показывает и присовокупляемое.


    Еда Павел распятся по вас, или во имя Павлово крестистеся?
     

    А сие значит: ужели Христос имеет разделяющих с Ним владычество и власть, и потому вы делитесь, и одни называетесь Его именем, а другие именами того или другого? Не Один ли за всех вас приял смерть? Не в Его ли имя прияли вы благодать крещения? Человеческих ли имен призывание даровало вам оставление грехов?


    Благодарю Бога, яко ни единаго от вас крестих, точию Криспа и Гаиа: да не кто речет, яко в мое имя крестих. Крестих же и Стефанинов дом: прочее не вем, аще кого иного крестих.
     

    Апостол усиливает обвинение каждым присовокупленным словом, но не поражает сильно обвиняемых, собственное свое лицо выставляя вместо коринфских учителей. Дает же разуметь, что называли себя по именам не только учителей, но и крестивших. Представляет и причину, по которой не крестил многих.


    Не посла бо мене Христос крестити, но благовестити.
     

    Хотя повелел то и другое, ибо сказал: Шедше научите вся языки, крестяще их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Мф.28:19), однако же проповедовать почетнее, нежели крестить, потому что крестить удобно всем, сподобившимся священства, а проповедовать — дело немногих, приявших дарование от Бога. После сего Апостол смиряет уже надменность величающихся красноречием и говорит:


    Не в премудрости слова, да не испразднится Крест Христов.
     

    Если бы пользовался я сладкоречием и силою слова, то не была бы видима сила Распятого. Всякий бы стал предполагать, что уверовавшие уловлены уменьем говорить. Но неученость проповедующих, препобеждающая гордящихся красноречием, ясно доказывает силу креста.


    Слово бо крестное погибающым убо юродство есть, а спасаемым нам сила Божия есть. Писано бо есть: погублю премудрость премудрых, и разум разумных отвергу. (Ис.29:14)
     

    Под словом крестным Апостол разумеет слово о Кресте; погибающими называет неверующих, а спасаемыми — верующих, придавая наименование по тому концу, которого достигнут. Приложил же свидетельство Писания, научая сим, что издревле предвозвестил это Бог всяческих. Потом показывает нелживость предречения.


    Где премудр? Где книжник? Где совопросник века сего?
     

    Всех их препобедила проповедь крестная. Называет же премудрым украшающегося эллинским велеречием, книжником — иудейского учителя, величающегося ведением закона, и совопросником иудея и эллина, долго упражнявшегося в искусстве словопрения. Потом присовокупляет:


    Не обуи ли Бог премудрость мира сего?
     

    Премудростию мира сего называет не краснословие, потому что и сегоподатель — Бог: Он разделил языки и каждому уделил особое отличительное его свойство. Посему и эллинскому языку Он же дал выразительность. Но употребившие его не как было должно обратили его в обольстительную приманку и соделали вероятным исполненное заблуждений баснословие. Посему Апостол обвиняет не за красноречие, но за скрытую в оном лживость и говорит, что она обличена и оказалась буйством.


    Понеже бо в премудрости Божией не разуме мир премудростию Бога, благоизволил Бог буйством проповеди спасти верующих.
     

    Апостол разумеет две или, лучше сказать, три премудрости Божии Ибо доказал, что и мнимое буйство есть премудрость, и даже превосходнейшая прочих. Одна премудрость, говорит он, дана людям, по оной мы существа разумные, распознаем, что должно делать, изобрели искусства и науки, можем познавать Бога. Другая премудрость усматривается в твари, ибо видим величие неба, красоту солнца, сонм звезд, широту земли и моря, различие растений и животных и иное, чего не буду перечислять по одиночке. Третья же премудрость указывается премудростию Спасителя нашего, ее-то неверующие называют буйством. Говорит же Апостол и то, что людям, получившим от Бога естественное ведение, должно было руководствоваться тварию и поклоняться Создателю оной. Но поелику не восхотели они извлечь из сего пользы, то Человеколюбец иначе устроил их спасение, и тем, что несмысленные называют буйством, избавил их от прелести.


    Понеже и Иудее знамения просят, и Еллини премудрости ищут. Мы же проповедуем Христа распята, Иудеем убо соблазн, Еллином же безумие.
     

    У Господа иудеи требовали чудотворений; о сем извещают нас евангелисты; да и апостолам, вероятно (сие-то и сказал божественный Апостол), повелевали показать знамения. А эллины смеялись над неученостию, как именно и в Афинах сказали: Что убо хощет суесловивый сей глаголати (Деян.17:18)? Но мы, говорит Апостол, презирая неразумие тех и других, проповедуем Владычнее страдание, хотя ясно знаем, что те и другие прекословят нам. И какая польза проповеди? Самем же званным Иудеем же и Еллином, Христа, Божию силу и Божию премудрость.

    Одно и то же — и премудрость и буйство, и сила и немощь; буйство и немощь неверующим, премудрость же и сила верующим. Ибо и солнце — видящим свет, а слепотствующим тьма. Но не оно приносит тьму, а болезнь задерживает светлость луча. Так и гной неверия возбраняет свету Боговедения озарить душу. Надобно же знать, что премудростию и силою божественный Апостол назвал не Божество Единородного, но проповедь о Кресте, и обличает последователей Ария и Евномия, злонамеренно покушающихся доказать, что здесь премудростию именуется Бог Слово. Ибо отсюда заимствовали они хулу, какую подтверждают словами притчей.


    Зане буее Божие премудрее человек есть: и немощное Божие крепчае человек есть.
     

    Апостол буим и немощным Божиим, по мнению несмысленных, называет тайну Креста и доказывает, что она превозмогла и мудрых, и сильных.


    Видите бо звание ваше, братие, яко не мнози премудри по плоти, не мнози сильни, не мнози благородни.
     

    Не сказал: ни одного нет премудрого, ни одного сильного, ни одного благородного, потому что и из них были уверовавшие, но говорит: не мнози, потому что большее число уверовавших было из людей бедных.


    Но буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит: и немощная мира избра Бог, да посрамит крепкая. И худородная мира и уничиженная избра Бог, и не сущая, да сущая упразднит.
     

    Апостол буиим, немощным и худородным назвал по мнению человеческому, ибо истинное буйство — не неопытность в слове, но неимение веры; и немощность и худородство — не нищета, но нечестие и порочность нравов. Бог же всяческих неучеными победил ученых, нищими — богатых и рыбарями уловил вселенную.


    Яко да не похвалится всяка плоть пред Богом.
     

    Ибо если бы в самом начале, избрав отличающихся богатством и величающихся софистическим искусством, соделал их Бог проповедниками, то потерпели бы вред не одни прекословящие, но и сами проповедники, подумав, что своею силою преодолели они заблуждение.


    Из Негоже вы есте о Христе Иисусе, Иже бысть нам премудрость от Бога, правда же и освящение и избавление, да якоже пишется, хваляйся, о Господе да хвалится (Иер.9:24)
     

    Апостол сказал: из Него, не в рассуждении создания, но в рассуждении спасения, ибо сказано: Елицы прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующым во имя Его. Иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася (Ин.1:12-13). А поелику Апостол сказал, что буяя мира, и немощная, и худородная избра Бог, то по необходимости присовокупил: Из Негоже вы есте, объясняя сим дарованное благородство. Показал же и способ рождения, сказав: о Христе Иисусе, ибо не именем того или другого вы наименованы, но о Христе сподобились возрождения. Он даровал вам истинную премудрость, Он даровал вам отпущение грехов, сподобил оправдания, соделал святыми, избавив от диавольского мучительства. Посему надлежит вам хвалиться не каким-либо человеком, но спасшим Богом.


    Глава 
    2

    И аз пришед к вам, братие, приидох не по превосходному словеси или премудрости возвещая вам свидетелство Божие.
     

    Апостол словом называет красноречие, а премудростию — искусство в слове и говорит: Я, пришедши к вам, не воспользовался ни тем, ни другим.


    Не судих бо ведети, что в вас, точию Иисуса Христа, и Сего распята.
     

    Кстати употребил слово: не судих, давая сим знать, что мог предложить им слово и о богословии, однако же преподал одно учение о Домостроительстве, хвалясь Владычним страданием.


    И аз в немощи и страсе и трепете мнозе бых в вас.
     

    Подвергался поруганиям, истязаниям, заключениям в узы.


    И слово мое и проповедь моя не в препретелных человеческия премудрости словесех, но в явлении Духа и силы;
     

    потому что свидетельством проповеди служило чудотворение Духа. Весьма прилично Апостол наряду с немощию страданий поставил и силу Духа.


    Да вера ваша не в мудрости человечестей, но в силе Божией будет.
     

    Для того именно Владыка не позволил нам пользоваться красноречием, чтобы вера ваша оказалась не подлежащею подозрению, как не силою слова увлеченная, но путеводимая силою Духа.


    Премудрость же глаголем в совершенных: премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих.
     

    Поелику в сказанном прежде сего проповедь назвал буйством, употребляя название, данное неверными, то по необходимости показывает, что она для приявших истинную и совершенную веру действительно есть и именуется премудростию. Князьями же века называет софистов, стихотворцев, философов и риторов, как приобретших красноречием знаменитость в настоящей жизни.


    Но глаголем премудрость Божию в тайне сокровенную, юже предустави Бог прежде век в славу нашу.
     

    Не то говорит Апостол, что глаголем в тайне, но что сообщаем людям премудрость, сокровенную в тайне, которую не по какому-либо раскаянию домостроительствовал Бог ныне, но издревле и изначала предуставил, устрояя тем нашу славу, потому что не спасение только, но и славу подает верующим.


    Юже никтоже от князей века сего разуме: аще бо быша разумели, не быша Господа славы распяли.
     

    Князьями века сего назвал Пилата, Ирода, Анну, Каиафу и других начальников иудейских; говорит же, что они не знали Божией тайны и потому распяли Владыку. Посему-то и распинаемый Господь сказал: Отче, отпусти им, не ведят бо что творят (Лк.23:34). А если бы знали, что спасительное страдание рассеет их по вселенной, спасение же дарует язычникам, то не отважились бы предать Господа на страдание. Посему и Владыка признал их достойными снисхождения. Но когда, по Воскресении Его из мертвых, по Вознесении на небеса, по Сошествии Всесвятого Духа, после многоразличных чудотворений апостольских, пребывали они в неверии, тогда предал осаде. Господом же славы назвал Распятого не потому, что страдание приписывает Божеству, но потому, что хочет показать чрезмерность беззакония согрешивших.


    Но якоже есть писано: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящым Его. (Ис.64:4)
     

    Поелику Апостол упомянул о неведении иудеев и сказал, что тайна Домостроительства была сокрыта, то по необходимости присовокупил, что о чем никто не слышал, чего никто никогда не видел и не помышлял самый ненасытимый ум, то уготовал Бог всяческих имеющим к Нему горячую любовь. О свидетельстве же не должно сомневаться 1, ибо достаточно и того, что блаженный язык изрек: якоже есть писано. А книга Паралипоменон извещает нас, что написаны были и другие многие пророчества.


    Нам же Бог открыл есть Духом Своим.
     

    Достаточно и сего в доказательство истины свидетельства, ибо приявший откровение Духа Божия в сем же откровении приял и знание о свидетельстве.


    Дух бо вся испытует, и глубины Божия.
     

    Сказал: испытует, подразумевая не неведение, но точное ведение. Ибо вскоре говорит то же и о Боге: Испытаяй сердца 2. Но если во втором месте означается неведение, то и в первом также. А если во втором ведение, то подобно сему и в первом. Как ведение показывает равенство, так неведение — неравенство. Ибо окажется и Бог не ведущим сердец человеческих, и Дух — глубин Божиих. И еще: если испытывать есть знак неведения, а испытывает Он все, то будет значить, что не ведает и всего. Но о сем пространнее говорено нами было в других местах. Посему обратимся к толкованию.


    Кто бо весть от человек, яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем? Такожде и Божия никтоже весть, точию Дух Божий.
     

    Апостол показал, что испытание — признак не неведения, ибо присовокупил, что Он также весть Божия, как мы знаем собственные помыслы.


    Мы же не духа мира сего прияхом, но Духа Иже от Бога, да вемы яже от Бога дарованная нам.
     

    Апостол показал, что Всесвятой Дух не есть часть твари, но от Бога имеет существование. Ибо сие выражает словами: Мы же не Духа мира прияхом, то есть прияли не духа сотворенного и не чрез Ангела сообщено нам откровение тайн, но Сам от Отца исходящий Дух научил нас сокровенным тайнам.


    Яже и глаголем не в наученых человеческия премудрости словесех, но в наученых Духа Святаго.
     

    Поэтому не имеем нужды в человеческой мудрости; для нас достаточно учения Духа.


    Духовная духовными сразсуждающе.
     

    Ибо имеем свидетельство Ветхого Завета и им подтверждаем Завет Новый, потому что и Ветхий духовен. В намерении указать прообразы наших таин представляем на среду агнца и кровь, которою помазуются Праги, переход чрез море, токи из камня, подаяние манны и тысячи подобных событий, — и сими прообразами доказываем истину.


    Душевен же человек не приемлет яже Духа Божия, юродство бо ему есть: и не может разумети, зане духовне востязуется.
     

    Апостол человеком душевным называет того, кто довольствуется одними собственными своими помыслами, не допускает учения Духа и не может познать оного.


    Духовный же востязует убо вся, а сам той ни от единаго востязуется.
     

    Ибо кто сподобился благодати Духа, тот сам в состоянии учить других, а в обучении другими не имеет нужды.


    Кто бо разуме ум Господень, иже изъяснит
     

    и? Мы же ум Христов имамы. Апостол достаточно доказал, что Божественное учение ни в чем не имеет нужды. Ибо если не только Бог всяческих не имеет ни в чем нужды, но и премудрость Его непостижима, а сию премудрость сообщил Он и нам, то и мы не имеем нужды в учении так называемых мудрецов.


    Глава 
    3

    И аз, братие, не могох вам глаголати яко духовным, но яко плотяным.
     

    Апостол коринфян назвал плотяными, как пристрастных к жизни сей, домогающихся того, что славно по людскому мнению, и обращающих внимание на богатство и красноречие учителей. И поелику сказанного было достаточно, чтобы поразить их, смягчает наносимый удар некоторым подобием. Яко младенцем о Христе, то есть вы плотяны, как новорожденные и несовершенные. Потом продолжает тот же переносный образ речи и говорит:


    Млеком вы напоих, а не брашном: ибо не у можасте:
     

    учение, говорит он, соразмерял я с немощию слуха и подражал отцу, который новорожденным младенцам предлагает сообразную с их возрастом пищу. Но ниже еще можете ныне: еще же плотстии есте. Потом яснее излагает обвинение:


    Идеже бо в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте и по человеку ходите?
     

    Все это доказывает, что вы не размышляете ни о чем духовном, но привязаны к земному.


    Егда бо глаголет кто: аз убо есмь Павлов: другий же: аз Аполлосов: не плотстии ли есте?
     

    Апостол опять выставляет свое имя и присоединяет к имени Аполлосову, показывая тем неприличие дела. Если, говорит, весьма неприлично именоваться Павловым, хотя я сподобился апостольской благодати и сделался вашим насадителем, то тем паче именоваться по имени других и злочестиво, и преступно.


    Кто убо есть Павел, кто же ли Аполлос, но точию служителие, имже веровасте.
     

    Иной есть Владыка, а мы Его рабы и служители вашего спасения. И комуждо якоже Господь даде. Между нами есть и разность. Если и участвуем друг с другом в общем деле служения, то благодать на сие приемлем каждый в своей мере.


    Аз насадих,
     

    потому что я первый проповедовал вам. Аполлос напои, — после меня поддержал мое учение. Бог же возрасти, потому что успех зависел от Божией благодати.


    Темже ни насаждаяй есть что, ни напаяяй, но возращаяй Бог.
     

    Ибо без содействия Божия напрасен наш труд.


    Насаждаяй же и напаяяй едино еста.
     

    Едино по участию в понесении труда, потому что оба служат Божией воле, но не едино по исполнению дела или по усердию, потому что в этом большое различие между служащими. Сие говорит и сам Апостол:


    Кийждо свою мзду приимет по своему труду.
     

    Не просто, говорит, по исполнению дела, но по труду в деле. Один часто с большим удобством приводит к Спасителю двести, а другой, подъяв больший труд, одного или двоих освобождает от прелести. То же видеть можно в рассуждении поста и целомудрия. Один, вспомоществуемый природою, без трудов преспевает в целомудрии; другой, борясь с естественными наклонностями, с великими трудами достигает желаемого. Один, имея горячее сложение, с большим мучением ждет вечера, не вкусив пищи. Другой проводит два и три дня и, хотя не вкушает пищи, не терпит большого труда. Посему-то правдивый Судия взирает не на дело, но на труд.


    Богу бо есмы споспешницы.
     

    Единомышленники Ариевы и Евномиевы Сыну не усвояли сего названия, именуют же Его работником, а божественный Апостол и проповедников истины называет споспешниками Божиими. Но и в сем великая разность: один споспешествует, как сын, а другиё, как благонамеренные рабы, исполняют Божию волю.


    Божие тяжание, Божие здание есте.
     

    И здание, и тяжание не того или другого, но Бога всяческих.


    По благодати Божией данней мне, яко премудр архитектон основание положих.
     

    Апостол, указав сперва на Божественную благодать, потом самого себя назвал премудрым архитектоном и говорит: Я первый положил в вас основания благочестия.


    Ин же назидает: кийждо же да блюдет, како назидает: Основания бо инаго никтоже может положити паче лежащаго, еже есть Иисус Христос.
     

    Должно назидать, а не основание полагать, потому что намеревающемуся созидать разумно невозможно положить другого основания. Сие основание положил и блаженный Петр, лучше же сказать — Сам Владыка. Ибо, когда Петр сказал: Ты еси Христос, Сын Бога живаго (Мф.16:16), Господь ответствовал: На сем камени созижду Церковь Мою (Мф.16:18). Посему не по человеческим именам именуйте себя, так как основание есть Христос.


    Аще ли кто назидает на основании сем злато, сребро, камение честное, дрова, сено, тростие, когождо дело явлено будет.
     

    Иные утверждают, что сие у Апостола сказано о догматах, а я думаю, что сие говорит он о деятельной добродетели и о пороке и предуготовляет обвинение впадшему в блуд. Златом же, сребром, камением честным называет виды добродетели, а дровами и сеном и тростием — дела, противные добродетели, которым уготован огонь геенский. Зависит же это не от неразности учителей, но от произволения учеников. Ибо учители предлагают Божественные наставления, а из слушающих одни уготовляют себя кто в злато, кто в сребро, кто в камение честное, тщательно внимая тому, что говорят им, другие же, живя опять в беспечности, подражают удобосгораемости дров, сена и тростия, избирая порок. А различие веществ обличит не настоящая, но будущая жизнь. Ибо сие сказал Апостол: День бо явит, то есть день Суда.


    Зане огнем открывается: и когождо дело, яковоже есть, огнь искусит. И егоже аще дело пребудет, еже назда, мзду приимет. А егоже дело сгорит, отщетится: сам же спасется, такожде якоже огнем.
     

    Учители обучают Божественному, а слушающие по свободному произволу избирают, что им делать. Но в день пришествия Спасителева будет истязание и точное исследование: и тех, которые жили хорошо, как золото и серебро, огонь сделает более блистательными, а делателей порока истребит наподобие дров, сена и тростия; учитель же, учивший, чему надлежало, не потерпит наказания, но удостоится спасения: ибо сие значат слова: сам же спасется, то есть учитель; дело же сгорит, то есть сгорят уготовавшие из себя лукавое дело. Так читая, с точностию найдем смысл сих письмен: а егоже дело сгорит, отщетится, такожде якоже огнем, то есть дело его сгорит от огня; сам же спасется, именно учитель; ибо неповинен в обращении их на худшее, так как преподал надлежащее учение: Если же кому угодно слова якоже огнем разуметь в связи не с делом, но с учителем, то пусть разумеет так, что учитель за них не потерпит наказания, но спасется, будучи и сам испытан огнем, точно ли жизнь его сообразна с учением. А что сказано это не о догматах, но о делах, свидетельствует и присовокупляемое. Ибо Апостол говорит:


    Не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто храм Божий растлит, растлит сего Бог: храм бо Божий свят есть, иже есте вы.
     

    Ибо если храму, построенному из дерев, воздаем подобающее чествование, то гораздо справедливее посвящать Богу храмы словесные. Должно же заметить, что храмами Божиими назвал тех, в ком обитает благодать Духа. Ибо слово сие свидетельствует, что Всесвятой Дух есть Бог.


    Никтоже себе да прельщает,
     

    то есть высоко думая о красноречии и знатности рода. Ибо сие и присовокупляет Апостол:


    Аще кто мнится мудр быти в вас в веце сем, буй да бывает, яко да премудр будет. Премудрость бо мира сего буйство у Бога есть.
     

    Премудростию мира Апостол называет мудрость, лишенную благодати Духа, водящуюся одними человеческими помыслами. Ей-то повелевает не на себя полагаться, но хвалиться так именуемым буйством проповеди. К обвинению же такой мудрости присоединяет и свидетельства Писания.


    Писано бо есть, запинаяй премудрым в коварстве их (Иов.5:13). И паки: Господь весть помышления мудрых, яко суть суетна. (Пс.93:11)
     

    Так обличив суетную похвальбу учителей, обращает речь к тем, которые высоко о сем думают.


    Темже никтоже да хвалится в человецех: вся бо ваша суть.
     

    А что же именно?


    Аще Павел, или Аполлос, или Кифа, или мир, или живот, или смерть, или настоящая, или будущая, вся ваша суть: вы же Христовы. Христос же Божий.
     

    Указал истинное богатство и Подателя богатства и научил презирать ничтожное. Ибо и мы, апостолы, говорит он, ради вас сподобились апостольской благодати, чтобы вам проповедать слово; вам дана и настоящая, и ожидаемая жизнь; да и самая смерть внесена в естество к вашей же пользе; и все видимое создано на вашу потребность, и ради вас уготовано ожидаемое. Посему надлежит вам быть в единении с Владыкою Христом, Который есть податель сих благ, а чрез Него в единении с Богом всяческих. Ибо с нами в единении Он по естеству, которое от нас восприял, и со Отцом по Божественной Своей сущности, потому что от Отца рожден по естеству. Христос Божий не как Божия тварь, но как Сын Божий. Если же прекословят единомышленники Ариевы и не хотят допустить разности отношения, то пусть и настоящее, и грядущее, и апостолов, и жизнь, и смерть назовут нашими творениями, потому что божественный Апостол сказал: вся ваша суть. Но не могут они сказать сего. Итак, сие наше по Божественной щедроте. Мы же Христовы, мы члены Христа как человека и твари Его как Бога. Христос же Божий как преискренний Сын, рожденный от Него по Божеству.


    Глава 
    4

    Тако нас да непщует человек, яко слуг Христовых и строителей тайн Божиих.
     

    Кто хочет почтить нас, пусть почитает как слуг, уважает как строителей, соразмеряет чествование с нашим естеством. И божественный Апостол не только писал так, но и поступал. Ибо ликаонянам, покушавшимся принести жертву, возбранил это, вместе с Варнавою растерзав одежды и возопив: Подобострастна есма вам человецы (Деян.14:15). Так и блаженный Петр сказал Корнилию: И аз сам человек есмь (Деян.10:26).


    А еже прочее ищется в строителех, да верен кто обрящется,
     

    не для того, чтобы восхитить достоинство Владыки, но чтобы сохранить благорасположенность к Владыке.


    Мне же не велико есть, да от вас истяжуся.
     

    Сугубое возводит на них обвинение: и что не соразмеряют чести, но чтут без меры, и что, не имея права судить, судят, и судят не кого-либо, но учителей. Ибо не предпочитали бы одни того, а другие другого, если бы не присвоили себе права судить. Посему-то лишил их права судить, назвав уничижением для учителей — подлежать в деле своем суду учеников. Потом к уврачеванию их предлагает общее слово:


    Или от человеческаго дне
     

    — человеческим же днем назвал кратковременность естественной жизни.


    Но ни сам себе востязую. Ничесоже бо в себе свем, но ни о сем оправдаюся: востязуяй же мя Господь есть.
     

    Что говорить о других? И я, в точности зная касающееся до меня и не сознавая за собою ничего законопреступного, не смею ни судить себя, ни признать себя невинным; ожидаю же Господня приговора. Никто же да не думает, что в словах ни о сем оправдаюся есть противоречие сказанному: ничесоже бо в себе свем. Не противоречит одно другому, а, напротив того, одно из другого следует. Нередко случается согрешать и не зная, даже признавая в себе сделанное справедливым; но иначе взирает на то Бог всяческих. Ибо сие дают видеть последующие слова:


    Темже прежде времене ничтоже судите, дондеже приидет Господь, Иже во свете приведет тайная тмы, и объявит советы сердечныя, и тогда похвала будет комуждо от Бога;
     

    то есть вы усматриваете видимое, а Богу явно и сокровенное. Но в настоящей жизни не все обнаруживает Он, в оной же все соделается явным. Посему ожидайте правдивого суда. Ибо тогда увидите правдивые приговоры. И поелику в сказанном прежде выставлял на среду себя самого, Аполлоса и Кифу, чтобы важностию лиц яснее показать неприличие сделанного, то наконец по необходимости в ясность приводит свое обвинение.


    Сия же, братие моя, преобразих на себе и Аполлоса вас ради, да от нас научитеся не паче написанных мудрствовати.
     

    Если мы учители учителей, от Бога приявшие проповедь, не возлагали на вас своих имен, но повелели называться от имени Христова, то вникните, какого нечестия исполнено ими сделанное! Ибо сие означают слова: да от нас научитеся, не паче написанных мудрствовати. Написано же: Аще кто хощет старей быти, да будет всем менший (Мк.9:35), и: Кийждо, в немже призван бысть, в том да пребывает (1Кор.7:24).


    Да не един по единому гордитеся на другаго.
     

    Ибо коринфяне, разделившись на толки и положив называться одни именем одного, а другие именем другого, препирались одни с другими, и каждый толк усиливался своему учителю отдать первенство пред другими. Потом Апостол обращается уже к самим учителям.


    Кто бо тя разсуждает?
     

    Какой толк тебя поставил учителем? Почему не называешься одинаково учителем всех?


    Что же имаши, егоже неси приял?
     

    Почему так высоко думаешь о себе? По причине ли красноречия? Но Бог наделил тебя этим. По причине ли своего знания? И это — Божий дар. Или по причине совершаемых тобою чудес? И это — действие Духа.


    Аще же и приял еси, что хвалишися яко не приемь?
     

    Никто не думает о себе высоко по причине чужих у него залогов, но неусыпно блюдет их, чтобы сохранить давшему.


    Се, сыти есте, се, обогатистеся.
     

    Ни в чем не имеете нужды, обильно насладились всеми благами.


    Без нас воцаристеся.
     

    Мы еще бедствуем, подвергаемся страданиям за проповедь, а вы насладились Царством. И поелику Апостол сказал это, посмеиваясь над ними, то обнаруживает действительное свое к ним расположение.


    И о дабы воцарилися есте!
     

    Не только не завидую вам, но и желаю, чтобы насладились вы сими благами. Потом Апостол выражает безмерность смиренномудрия.


    Да и мы быхом с вами царствовали.
     

    Так выражается всегда Апостол о Владыке Христе: Аще терпим, с Ним и воцаримся (2Тим.2:11); потому что Христос истинно царствует, а искренние Его слуги причастники Его Царства; однако же и здесь по скромности употребил сие выражение, смиряя их гордыню.


    Мню бо, яко Бог ны посланники последния яви, яко насмертники.
     

    Если вы действительно ни в чем не имеете нужды и достигли уже обладания Царством, то мы, как видно, приведены в жизнь единственно на заклание. Ибо сие означается словом насмертники. Зане позор быхом миру и Ангелом и человеком. Дела наши выставлены на зрелище всем, Ангелы дивятся нашему мужеству; а из людей одни услаждаются нашими страданиями, другие состраждут, правда, но не имеют сил пособить нам.


    Мы буии Христа ради.
     

    Проповедуем то, что неверные признают буйством.


    Вы же мудри.
     

    И чтобы удар не был очень силен, Апостол присовокупил:


    о Христе,
     

    то есть: О если бы имели вы истинное благоразумие!


    Мы немощни, вы же крепцы: вы славни, мы же безчестни.
     

    Потом Апостол перечисляет виды страданий.


    До нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем, и скитаемся, труждаемся, делающе своими руками.
     

    Апостол всем этим обнаружил терпение, а в последующих словах изображает совершеннейшее любомудрие.


    Укаряемы, благословляем: гоними, терпим, хулими, утешаемся.
     

    Потом показывает крайнее уничижение.


    Якоже отреби миру быхом,
     

    то есть ничем не отличаемся от того, что в домах выбрасывается, как излишнее, овощи ли то, или очистки, или другое что подобное. Так маловажными признает нас большая часть людей.


    Всем попрание доселе.
     

    Апостол как бы говорит сим: Свидетельствую великую благодарность. Сказал же он сие не о гонителях, но о приявших проповедь, почему присовокупил:


    Не срамляя вас сия пишу, но якоже чада моя возлюбленная наказую.
     

    И доказывает, что они действительно — порождение его.


    Аще бо и многи пестуны имате о Христе, но не многи отцы: о Христе бо Иисусе благовествованием аз вы родих.
     

    Прочих учителей Апостол назвал пестунами, а себя отцом, потому что он первый принес им евангельское учение.


    Молю же вас, братие, подобни мне бывайте,
     

    то есть смиряйтесь, как смиряюсь я; терпите, что я терплю; хвалитесь страданиями, а не дарованиями.


    Сего ради послах к вам Тимофея, иже ми есть чадо возлюблено и верно о Господе, иже вам воспомянет пути моя, яже о Христе, якоже везде и во всяцей церкви учу.
     

    К коринфянам расположение свое выказал Апостол тем, что послал Тимофея, а к Тимофею — любовь свою тем, что наименовал его чадом возлюбленным; объявил и другую его добродетель, назвав верным о Господе. Он, говорит Апостол, расскажет, как я действую, ибо путями называет образ действий своих. Но не сказал, что Тимофей известит о них, а — воспомянет; сие же слово обвиняет их в забвении, потому что были они самовидцами апостольской добродетели. Присовокупил же, что и во всех церквах обыкновенно преподает то же учение; и, в том обвинив вообще всех, произносит наконец приговор на впадшего в блуд.


    Яко не грядущу ми к вам, разгордешася нецыи.
     

    Предвидя его покаяние, богомудрый Павел не выставляет имени, чтобы не сделался известным всякому человеку, но сказал неопределенно: нецыи.


    Прииду же скоро к вам, аще Господь восхощет, и уразумею не слово разгордевшихся, но силу.
     

    Подвергну исследованию не красноречие, но образ действий. Потом подтверждает сие:


    Не в словеси бо Царство Божие, но в силе.
     

    Ибо для спасения недостаточно проповедовать о Царстве Божии, но надлежит и поступать достойно Царствия.


    Что хощете? С палицею ли прииду к вам, или с любовию и духом кротости?
     

    То и другое им отдает на выбор, ибо говорит: Приду, как сами пожелаете, или духовно, или в виде судии. Палицею же называет карательную силу, ибо ею лишил света очи Елимы (Деян.13:11).


    Глава 
    5

    Отнюд слышится в вас блужение.
     

    Апостол достаточно дал видеть чрезмерность неприличия, ибо, говорит, не должно и слышимо быть это; показывает же и великость беззакония.


    И таково блужение, яковоже ни во языцех именуется.
     

    На что не отважатся и обучавшиеся демонским учениям, на то отважились у вас.


    Яко некоему имети жену отчую.
     

    И в этом подивиться должно апостольской мудрости. Не сказал: мачеху, потому что имя сие выражает какую-то неприязненность, но жену отчую, то есть заступающую место матери, сочетавшуюся с отцом после собственной его матери, соделавшуюся для родителя тем же, чем была родившая его. Потом, оставив блудника, произносит обвинение на принадлежащих к его толку.


    И вы разгордесте.
     

    Высоко стали думать о себе, как имеющие многоученого наставника.


    И не паче плакасте, да измется от среды вас содеявый дело сие.
     

    Не дает противоречащих законов; не сказал: Почему не изгнали? Ибо выше запретил судить учителей; но — почему не плакасте, умоляя Бога, чтобы избавил от такой заразы?


    Аз убо аще не у вас сый телом, ту же живый духом, уже судих яко тамо сый.
     

    Пусть никто из вас не держится другого какого-либо мнения, потому что немедленно произношу приговор:


    Содеявшаго сице сие:
     

    снова показал чрезмерность преступления.


    О имени Господа нашего Иисуса Христа, собравшымся вам и моему духу, с силою Господа нашего Иисуса Христа, предати таковаго сатане во измождение плоти, да дух спасется в день Господа нашего Иисуса Христа.
     

    Апостол в трепет приводящее составил судилище. Сперва собрал всех о имени Господа; потом и себя ввел по благодати Духа и показал, что Сам Владыка председательствует; изрекает приговор, предает исполнителю казни и определяет наказать одно только тело, потому что душе в самом наказании уготовляет целебное врачевство. Духом же называет здесь Апостол не душу, но дарование. Все это, говорит он, делаю для того, чтобы дарование сие сохранилось в нем до пришествия Спасителя нашего. А из сего научаемся, что на отделяемых и отлучаемых от тела Церкви наступает диавол, находя их лишенными благодати. Так отсекши блудника, Апостол объясняет причину, по которой соделано сие.


    Не добра похвала ваша. Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? Очистите убо ветхий квас, да будете ново смешение, якоже есте безквасни.
     

    Апостол ветхим квасом называет тот, который был в них до крещения, и повелевает очиститься от него, быть безквасными хлебами, не имея в себе никаких остатков этого кваса; и поелику упомянул о безквасных хлебах, а их вкушали иудей во время пасхи, то по связи речи присовокупил:


    Ибо Пасха наша за ны пожрен бысть, Христос.
     

    И мы имеем Агнца, Который приял на Себя, что за нас приносится в жертву.


    Темже да празднуем не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины Апостол
     

    держится того же переносного образа речи и показывает, что назвал он квасом и что — безквасием.


    Писах вам в послании, не примешатися блудником;
     

    не в другом, но в том же послании, ибо немного выше сказал: Не весте ли, яко мал квас все смешение квасит? Потом объясняет, о чем он писал:


    И не всяко блудником мира сего, или лихоимцем, или хищником, или идолослужителем: понеже убо должни бы есте были от мира сего изыти.
     

    Не узаконяю ничего для вас трудного, ибо не повелеваю вам совершенно отлучиться от чуждых вере. Это значило бы послать вас в другой какой-либо мир.


    Ныне же писах вам не примешатися,
     

    то есть писал к вам в следующем смысле:


    Аще некий брат именуем будет блудник, или лихоимец, или идолослужитель, или досадитель, или пияница, или хищник, с таковым ниже ясти.
     

    Если же с таковыми не должно иметь общения в пище обыкновенной, то тем паче в Таинственной и Божественной.


    Что бо ми и внешних судити?
     

    Над ними не имею власти.


    Не внутренних ли вы судите? Внешних же Бог судит.
     

    Тех предоставляем суду Божию, а внутренних и нам повелено судить.


    И измите злаго от вас самех.
     

    Апостол привел Моисеево свидетельство (Втор.17:7), подтвердив слово свое Божественным законом. А поелику к блудникам присоединил и лихоимца, то по необходимости и о сем предлагает учение.


    Глава 
    6

    Смеет ли кто от вас, вещь имея ко иному, судитися от неправедных, а не от святых?
     

    Сподобившись Божественной мудрости, при взаимных недоумениях избираете судиями одержимых неразумением нечестия.


    Не весте ли, яко святии мирови имут судити?
     

    Сказал: имут судити, вместо осудят. Ибо сие дают видеть последующие слова. И аще вами суд приимет мир, недостойни есте судищем худым. Так мужие Ниневитстии и царица Южская осудят оный род (Мф.12:41-42); так дванадесять Апостолов будут судить обеманадесяте коленома Израилевома (Мф.19:28), то есть осудят их; осудят же, потому что сами из них произошли, и уверовали в Господа, и подверглись тьмочисленным видам смертей, и не отреклись от веры в Него. Так еще уверовавшие из язычников осудят не уверовавших в спасительную проповедь.


    Не весте ли, яко ангелов судити имамы, а не точию житейских?
     

    Апостол выражение судити имамы употребил опять вместо осудим; ангелами же называет демонов, потому что древле были Ангелами. Осудят же их святые, потому что, будучи обложены телом, заботились о Божественном служении, они же, в бестелесном естестве, возлюбили лукавство.


    Житейская бо судища аще имате, уничиженых в Церкви, сих посаждаете.
     

    Кто всех уничиженнее и меньше в Церкви, и тот, говорит Апостол, лучше почитаемых у них сведущими. Ибо не повелевает судить и самых уничиженных в Церкви. И это дают видеть последующие слова.


    К сраму вам глаголю: тако ли несть в вас мудрни един, иже может разсудити между братий своих? Но брат с братом судится, и то пред неверными.
     

    Апостол указывает множество несообразностей: во-первых, что верный судится, ибо верного называет братом; потом, что судится с единоверным; а что всего хуже, судится у судии неверного. При сем надобно знать, что сие не противоречит написанному к римлянам, ибо не противиться начальникам повелевает, но дает закон, чтобы обиженные не прибегали к защите сих начальников. Ибо выбор — потерпеть ли обиду или быть оправданным от единоверного — зависел от их произвола. Потом вводит совершеннейшее узаконение.


    Уже бо отнюдь вам срам есть, яко тяжбы имате между собою.
     

    Достойно порицания то самое, что судитесь. Почто не паче обидими есте? Почто не паче лишени бываете? Вот что требуется для совершенства. А коринфяне, как показывает Апостол, не только не соблюдают сего, но поступают даже совершенно сему противоположно.


    Но вы сами обидите и лишаете.
     

    Потом самое большее обвинение есть последнее: Да еще братию. Худое дело обидеть и чужого, гораздо хуже — обижать своего.


    Или не весте, яко неправедницы Царствия Божия не наследят?
     

    Потом Апостол перечисляет другие виды беззаконий.


    Не льстите себе.
     

    Имеет в виду некоторых, утверждающих, что Бог, как человеколюбивый, не наказывает. Почему присовокупляет:


    Ни блудницы, ни идолослужителе, ни прелюбодее, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни досадителе, ни хищницы Царствия Божия не наследят.
     

    Меньшие же грехи ставит в один ряд с большими, потому что речь идет не о наказании, а о Царстве. Но чтобы, памятуя грехи, содеянные до всесвятого крещения, не отчаялись в спасении, по необходимости присовокупил:


    И сими убо нецыи бесте, но омыстеся, но освятистеся, но оправдистеся именем Господа нашего Иисуса Христа, и Духом Бога нашего.
     

    Апостол ясно показал равенство Сына и Духа, присоединил упоминание о Боге и Отце, ибо призыванием Святой Троицы освящается водное естество и подается отпущение грехов. Потом снова продолжает речь о блуде и говорит:


    Вся ми леть суть?
     

    Сие должно читать, как вопрос; а потом, как ответ:


    Но не вся на пользу.
     

    Также и следующие слова:


    Вся ми леть суть? Но не аз обладай буду от чего.
     

    Ты говоришь это, потому что живешь не под законом, но свободен и имеешь полное право выбирать. Впрочем, неполезно тебе во всяком случае пользоваться сим правом. Ибо, как скоро сделаешь что-нибудь неприличное, утратишь сие право и соделаешься рабом греха.


    Брашна чреву, и чрево брашном: Бог же и сие и сия упразднит.
     

    Если хочешь пользоваться в этом свободою, то пользуйся, потому что для чрева созданы брашна. Но надлежит тебе знать, что этому будет конец, ибо за гробом излишни для людей брашна и будущая жизнь не имеет ничего такого; в ней, по слову Господа, как ни женятся, ни посягают (Мф.22:30), так и не едят и не пьют. Слово же упразднит Апостол употребил пророчественно. Тело же не блужению, но Господеви, и Господь телу. Апостол нередко называет Господа Главою нашею. Посему тело сопряжено с Ним, как с Главою. Ибо тело не создано для блуда, подобно тому, как чрево соделано приемником пищи.


    Бог же и Господа воздвиже, и нас воздвигнет силою Его
     

    Не пренебрегай Владыку, как мертвеца. Он воскрешен; воскресит же и нас воскресивший Его Бог силою воскресшего. Посему Апостол ясно показал, что Христос воскрешен по человечеству, а нас воскресит как Бог.


    Не весте ли, яко телеса ваша удове Христовы суть?
     

    Не так ли, как невеста с женихом, и вы сочетались со Христом?


    Взем ли убо уды Христовы, сотворю уды блудничи? Да не будет.
     

    Апостол весьма увеличил силу беззакония, лены наши назвав членами Христовыми. Они уже не твои, говорит он, но Христовы. Поэтому как же делаешь их уды блудничи? Потом объясняет, каким образом делаются они уды блудничи.


    Или не весте, яко прилепляяйся сквернодейце едино тело есть? Будета бо, рече, оба в плоть едину. (Быт.2:24) Прилепляяйся же Господеви един дух есть с Господем.
     

    Не без основания сказанное о брачном сочетании Апостол приложил к блуду, потому что и то и другое по сущности дела есть одно и то же; разность же показывает законность и незаконность дела. Посему говорит, что прилепляющийся блуднице члены свои делает уды блудничи, а сочетающийся духом с Господом члены свои делает уды Христовы. Итак, если сочетался ты с Господом и снова идешь к блуднице, то поругание простирается на Самого Владыку, потому что Его уды отдаешь блуднице и уды Владычние делаешь уды блудничи.


    Бегайте блудодеяния.
     

    Апостол не сказал: возненавидьте или отвращайтесь, но говорит: бегайте, зная стремительность сего греха; и преследуемого им восставляет и повелевает ему бежать от преследующего; объясняет же и гнусность дела:


    Всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй во свое тело согрешает.
     

    Кто делает тысячи других грехов, нарушает клятвы, сквернит язык хулами, присвояет себе нимало ему не принадлежащее, тот не ощущает так живо греха, а соделавшийся рабом непотребства немедленно по совершении греха ощущает зло и гнушается самим телом. Посему-то, прибегая к баням, омывают тело в той мысли, что чрез сие свергнут с него несколько гнусности.


    Или не весте, яко тело ваше храм живущаго в вас Святаго Духа есть, Егоже имате от Бога?
     

    Выше Апостол назвал тело храмом Божиим, назвал его и удами Христовыми; теперь именует его еще храмом Всесвятого Духа; Духом же называет дарование. Из всего же этого дознаем равенство Троицы.


    И несте свои.
     

    Почему?


    Куплени бо есте ценою.
     

    За вас излита Владычняя кровь, под другим состоите владычеством. Апостол говорит сие в ответ на вопрос: Вся ми лет суть? — научая, что состоим мы под Владыкою и надобно жить нам по Его законам. Ибо сие и присовокупил:


    Прославите убо Бога в теле вашем и в духе вашем, яже суть Божия.
     

    И душ и тел наших создатель — Бог. Но не сотворил только их, а и освободил от диавольского владычества. Посему надлежит нам и телом и душою прославлять Его, и делая и говоря то, что язык всякого возбуждает к благоговению. Сим Апостол заключил первую главу.

    А мы, памятуя совет его, и телеса представим жертву живу, святу, благоугодну Богови (Рим.12:1), и душу освятим памятованием многоразличных благодеяний, чтобы и в настоящей жизни поистине именоваться храмами Божиими, и насладиться обетованных благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа. С Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и велелепие ныне и всегда, и во веки веков! Аминь.


    Глава 
    7


    Я о нихже писасте ми, добро человеку жене не прикасатися.
     

    Апостол ясно дает видеть, что пишет ответы на то, о чем ими были предложены вопросы. Спрашивали же коринфяне, должно ли сочетавшимся законным браком с женами, а потом сподобившимся спасительного крещения иметь супружеское общение. Итак, пишет, и воздержание похваляя, и блуд охуждая, но соизволяя и на супружеское общение. Ибо, сказав, что добро человеку жене не прикасатися, присовокупил:


    Но блудодеяния ради кийждо свою жену да имать, и каяждо жена своего мужа да имать.
     

    И мужам и женам узаконяет одно и то же, потому что естество одно. Кстати же присовокупил: блудодеяния ради, потому что осудил уже оное.


    Жене муж должную любовь да воздает; такожде и жена мужу.
     

    Апостол узаконяет сие о целомудрии, повелевая и мужу и жене равно нести супружеское иго и не смотреть в стороны, не расторгать уз, но питать друг к другу должную любовь. Но прежде дал сей закон мужу, потому что муж глава жене. Человеческие законы женам предписывают быть целомудренными и наказывают нарушающих сей закон, а от мужей не требуют равного целомудрия, потому что мужи, как постановители законов, не заботились о равенстве, но оказали послабление себе самим. Божественный же Апостол, вдохновенный Божиею благодатию, мужьям первым предписывает законом целомудрие. А поелику случалось, что или мужья, или жены, возлюбив воздержание, и без соизволения на то живущих с ними в супружестве удерживались от брачного общения, то, как и следовало, дает повеление и о сем.


    Жена своим телом не владеет, но муж: такожде и муж своим телом не владеет, но жена.
     

    Поелику супружеский закон соделал их единою плотию, то Апостол справедливо тело жены назвал принадлежащим мужу, а также и тело мужа состоящим под властию жены. Но здесь женам первым изрек закон, потому что у жен большею частию, преимущественно пред мужьями, в обычае любить воздержание.


    Не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене, да пребываете в посте и молитве: и паки вкупе собирайтеся.
     

    Человек почитает себя лишенным того, что отдает не по своей воле. Посему Апостол весьма кстати употребил сие слово об избирающих воздержание не по согласию. Ибо когда одна жена возлюбит воздержание, тогда муж огорчается тем, потому что жена воздерживается не по его воле; то же самое терпит и жена, когда муж один избирает лучшее. Посему справедливо Апостол сказал: Не лишайте себе друг друга, и присовокупил: точию по согласию; зная же немощь естества, присоединил к сему: до времене; а как разумел время, объяснил, сказав: да пребываете в посте и молитве, ибо должно чтить пост святостию жизни. После же поста дозволяет общение и выражает сие словами: и паки вкупе собирайтеся. И объясняя, что узаконяет это, имея в виду другое, прибавил:


    Да не искушает вас сатана.
     

    Показывая же, что сами мы увеличиваем его над нами владычество, присовокупил: невоздержанием вашим. Поелику живете беспечно и охотно порабощаетесь удовольствиям, то диаволу служит сие поводом вести с вами брань. А что Апостол соразмеряет законы с человеческою немощию, сие дал он видеть в последующих словах.


    Сие же глаголю по совету, а не по повелению. Хощу бо, да вси человецы будут, якоже и аз.
     

    Апостоли совершенство указал в воздержании, и снизошел к малым недостаткам. И слово его как предложило целебное врачевство немощи, так при избрании лучшего представляет образец. Образцом же предложил Апостол себя самого, будучи вынужден открыть нам богатство собственной своей чистоты.


    Но кийждо свое дарование имать от Бога, ов убо сице, ов же сице.
     

    Утешил и живущих в супружестве, и брак назвав дарованием Божиим. Вспомоществуемый Божиею благодатию, человек и в брачной жизни преуспевает в целомудрии; благодать же помогает тем, которые привносят от себя доброе усердие, ибо сказано: Просите, и дастся вам, ищите, и обрящете. Сказав сие в ответ на вопросы коринфян, постановив приличные законы живущим в супружестве, Апостол пишет, что надлежит делать тем, которые не прияли еще на себя супружеского ига или и прияли, но потом узы сии расторгнуты смертию и оплакивают они вдовство.


    Глаголю же безбрачным и вдовицам, добро им есть, аще пребудут, якоже и аз.
     

    Апостол опять дал видеть, что сам он из числа не вступивших в брак, ибо не было причины включать себя в число вдовцов тому, кто был еще юношею, когда сподобился призвания. Никто же да не подумает, что узаконяет он безбрачную жизнь мужам, а воздержание после брака одним женам. Ибо тому и другому обучает тот и другой пол.


    Аще ли не удержатся, да посягают: лучше бо есть женитися, нежели разжизатися.
     

    Апостол разжжением называет не временные восстания похоти, но порабощение души и преклонность ее к худшему. Сказанное же им значит: и вам, непричастным брачного общения, и вам, сочетавшимся, но потом разрешенным от брачных уз смертию, лучше предпочесть воздержание. Но если не можете сносить приражений похоти и душа ваша немощна для сего подвига, потому что нет в ней пламенного усердия к доброму, то никакой закон не возбраняет вам вступать в брак. После сего Апостол переходит к другому узаконению.


    А оженившымся завещаваю не аз, но Господь: жене от мужа не разлучатися! Аще ли же и разлучится, да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем своим! и мужу жены не отпущати.
     

    Апостол напомнил евангельское законоположение, ибо Господь в Священном Евангелии сказал: Всяк отпущаяй жену свою, разве словесе любодейнаго, творит ю прелюбодействовати (Мф.5:32). Посему и он присовокупил: не аз, но Господь. Сие же: да пребывает безбрачна, или да смирится с мужем, не противоречит сказанному выше: Не лишайте себе друг друга, точию по согласию. Ибо то сказано разлучающимся не по другому предлогу, но только по воздержанию, а здесь постановляет закон расходящимся по другим причинам и старается сохранить брачные узы нерасторгаемыми; снисходя же к немощи, разлучающемуся предписывает воздержание, и тем удерживая от расторжения брака, ибо, воспрещая сочетаться с другим, понуждает ту и другую сторону возвратиться к прежнему браку.


    Прочым же аз глаголю, а не Господь.
     

    Сие аз глаголю значит: Не нашел я, чтобы закон сей написан был в Священном Евангелии, но постановляю оный теперь. А что законы апостольские суть законы Владыки Христа, сие явно для сведущих в Божественном. Ибо Апостолом сказано: Понеже искушения ищете глаголющаго во мне Христа? (2Кор.13:3); и: Не аз, но благодать, яже со мною (1Кор.15:10); и еще: Благодатию давшеюся мне (Рим.12:3). Так и здесь дает закон, потому что вещает чрез него Всесвятой Дух.


    Аще который брат жену имать неверну, и та благоволит жити с ним, да не оставляет ея; и жена аще имать мужа неверна, и той благоволит жити с нею, да не оставляет его. Святится бо муж неверен о жене верне, и святится жена неверна о мужи верне: иначе бо чада ваша нечиста были бы: ныне же свята суть.
     

    Не узаконяет брать жену неверующую и не повелевает жене верующей сочетаться с мужем неверующим, ибо предписывает совершенно тому противное. Так, вскоре после сего, постановляя закон для вдовиц, присовокупил: точию о Господе (1Кор.7:39), то есть да вступает в супружество с верным, благочестивым, целомудренно, честно. А здесь сказал о сочетавшихся прежде приятия проповеди. Ибо случалось, что муж уверует, а жена остается в неверии, и обратно: жена приемлет проповедь, а муж пребывает в недуге неверия. И Апостол повелевает здравому переносить немощь пребывающего с ним в супружестве и заботиться о спасении его. Сие и значит сказанное: Святится бо муж неверен о жене верне, и святится жена неверна о мужи верне, то есть имеет надежду спасения. Даже если муж или жена пребывают в недуге, то семя мужа будет причастно спасения. Употребил Апостол усиленный образ речи, убеждая не оставлять сожительства.


    Аще ли неверный отлучается, да разлучится: не поработися бо брат или сестра в таковых.
     

    Сторона верующая, говорит Апостол, да не подает повода к разлучению; а если сторона болящая захочет разойтись, ты неповинен и свободен от обвинения.


    В мир бо призва нас Господь Бог.
     

    Если и сказал Господь: Не приидох воврещи мирна землю, но мечь, разлучити человека на ближняго своего (Мф.10:34-35), то не противоречит тому сказанное Апостолом, а объясняет он учение Господне. Ибо, говорит, спасительная проповедь не смятение вводит в жизнь, а, напротив того, домогается паче истинного и боголюбивого мира. Расторгает сперва худое согласие и разногласием достигает похвального единомыслия. Ибо приявшие Божественную проповедь, став учителями неверных, производили сверх чаяния чудный переворот и разъединившиеся семейства приводили в достолюбезное согласие. Сие говорит Апостол и здесь.


    Что бо веси, жено, аще мужа спасеши? Или что веси, мужу, аще жену спасеши? Точию коемуждо яко-же разделил есть Бог.
     

    С доброю надеждою, говорит Апостол, прими на себя труд; помощником усердию имеешь Бога.


    Кийждо якоже призван бысть Господем, тако да ходит: и тако во всех церквах повелеваю.
     

    Апостол здесь ясно дал видеть, что не повелел сочетаться с неверными мужьями или женами, но узаконил это призванным уже сочетавшимися. Потом по обычаю от излагаемого им предмета переходит к другим, всем предписывая приличные им законы.


    Во обрезании ли кто призван бысть? Да не отторгнется. В необрезании ли кто призван бысть? Да не обрезуется. Обрезание ничтоже есть, и необрезание ничтоже есть, но соблюдение заповедей Божиих.
     

    Кто призван необрезанным, да не принимает обрезания, и обрезанный да не усиливается выказать себя необрезанным. Ибо и необрезание естественно, и обрезание совершается по ветхому закону. Похваляется же не самое дело, но хранение Божественной заповеди.


    Кийждо в звании, в немже призван бысть, в том да пребывает.
     

    Потом Апостол переходит к иным предметам.


    Раб ли призван был еси? Да не нерадиши: но аще и можеши свободен быти, болше поработи себе.
     

    Благодать не знает различия между рабством и владычеством. Посему не бегай рабства как недостойного веры; но, если и возможно получить свободу, оставайся в рабстве и ожидай воздаяния. Сей же усиленный образ речи употребил Апостол не без намерения, но убеждая не избегать рабства под предлогом богочестия. Предлагает же и иное утешение.


    Призванный бо о Господе раб, свободник Господень есть: такожде и призванный свободник, раб есть Христов.
     

    Свободником обыкновенно называем отпущенного на свободу раба. Сим именем нарек Апостол раба, сподобившегося веры. И как свободного назвал он рабом Христовым, так раба — свободником, научая сим, что и свободные имеют Владыкою Христа, а также и рабы воспользовались истинною свободою. Ибо кто в такой же мере свободен, в какой и освободившийся от греха? И кто рабствует в таком же горьком рабстве, в каком и состоящий в рабстве у страстей?


    Ценою куплени есте: не будите раби человеком.
     

    Не противный сказанному постановляет закон, но повелевает не иметь раболепного образа мыслей и называемому рабом, и именуемому свободным. Весьма же ясно и рабов, и владык признал подобными друг другу рабами, сказав, что те и другие куплени ценою. Владыка купил вас, говорит Апостол, дав за вас собственную Свою кровь.


    Кийждо, в немже призван бысть, братие, в том да пребывает пред Богом.
     

    Сие поставил Апостол и в предисловии, и в послесловии своего наставления. И снова переходит к изложению нового закона.


    О девах же повеления Господня не имам.
     

    Ибо Господь на вопрос Апостолов, если так говорит закон о жене лучше есть не женитися, отвечал: Не вси вмещают словесе сего (Мф.19:10-11); и еще: Могий вместити да вместит (Мф.19:12). Потому и божественный Апостол сказал следующее: повеления Господня не имам. Посему если закона не дано тебе, то что же значит слово твое?


    Совет же даю.
     

    Не ввожу закона, но предлагаю совет. Ибо и Бог, узаконив сообразное с естеством, только как совет предлагает то, что выше естества. Поелику же некоторые, как вероятно, противоречили совету сему, как нововведению, Апостол присовокупил:


    Яко помилован от Господа верен быти.
     

    С обычною скромностию указал Павел на апостольское достоинство: Достойный внимания я советник, — говорит он, — по великой милости Владыки призванный и поставленный проповедником. Что же советуешь ты нам?Мню убо сие добро быти за настоящую нужду, яко добро человеку тако быти. Привязался ли еси жене? Не ищи разрешения. Отрешился ли еси жены? Не ищи жены.

    Присовокупил: мню, не потому что сомневается, что девство добро и наилучшее из благ, но, чтобы совет не обратился в закон, выразил сомнение. Ибо закон сопровождается хранением, и преступлением, и наказанием преступающих; потому не узаконяет великого, но предлагает сие в виде совета и, сказав: не ищи жены, присовокупил:


    Аще ли же и оженишися, не согрешил еси, и аще посягнет дева, не согрешила есть.
     

    А почему же советуешь не жениться, если брак свободен от греха?


    Скорбь бо плоти имети будут таковии.
     

    А тебе какая о том забота?


    Аз же вы щажду.
     

    И отеческую любовь свою обнаружил, и показал пользу безбрачной жизни. Надобно притом знать, что сие: аще и оженишися, не согрешил еси, аще и посягнет дева, не согрешила есть, — Апостол сказал не о тех, которые однажды навсегда отреклись от мира, но о тех, которые еще не избрали ни того, ни другого, стоят же на общем пределе жизни брачной и безбрачной. Потом Апостол и иначе подтверждает слово свое.


    Сие же глаголю, братие, яко время прекращено есть прочее.
     

    Здешняя жизнь стремится к концу; близко окончание настоящего века.


    Да и имущии жены, яко не имущии будут: и плачущиися, якоже не плачущии: и радующиися, якоже не радующеся: и купующии, яко не содержаще: требующии мира сего, яко не требующе.
     

    Настоящее чуждо для нас, говорит Апостол, потому что преходим отсюда весьма скоро. Посему никто да не сетует о нищете и не думает высоко о богатстве; если кто и многим владеет, да не иждивает сего на забавы и прихоти, но пользуется из этого только самым необходимым. Ибо сие значит сказанное: и требующии мира сего, яко не требующе! И устами Иезекииля Бог обвиняет овнов за то, что на благой пажити паслись, а останок ногами попирали, и чистую воду пили, а останок ногами возмущали (Иез.34:18)С сим согласно и сказанное Апостолом: требующии мира сего, яко не требующе! Потом, показывая скоротечность настоящего, присовокупил:


    Преходит бо образ мира сего.
     

    Не будет более ни земледелия и мореходства, ни царств и военачалий, ни рабства и господства, ни искусств и наук, ни нищеты и богатства; потому что из всего этого и подобного сему состоит настоящий; век. То же говорит и блаженный Исаия, предвозвещая будущее: И будет раб аки господин его, и раба аки госпожа, и купуяй аки продаяй, и должный, как не должный (Ис.24:2). Ибо в будущей жизни иначе будет все различаться между собою. Впрочем, божественный Апостол, показав кратковременность настоящей жизни, присовокупил:


    Хощу же вас безпечальных быти.
     

    Сим ясно указал на цель девства, ибо у девственника душа свободна от излишних и неразумных забот и он, сколько возможно, подражает будущей жизни. Сие и говорит Апостол в последующих словах:


    Не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви! А оженивыйся печется о мирских, како угодити жене. Разделися жена и дева. Непосягшая печется о Господних, да будет свята и телом и духом, а посягшая печется о мирских, како угодити мужу.
     

    Апостол в кратких словах показал разность забот у избравшего супружеское иго и у возлюбившего безбрачную жизнь. Но желающему нетрудно дознать труды и заботы живущих в мире. Да и мы пространнее изобразили их в написанных нами словах о девстве, в которых любителей доброго побуждали к приобретению сего богатства. Божественный же Апостол, продолжая свой совет, приложил еще следующее:


    Сие же на пользу вам самем глаголю: да не сило вам наложу, но к благообразию и благоприступанию Господеви безмолвну.
     

    Не нуждою, говорит он, привлекаю вас к этому богатству, как бы наложив на вас сило и уловляя насильно, но показываю проистекающую отсюда выгоду. Ибо не иначе возможно пребывать нам постоянно в служении Богу, как избежав житейских уз.


    Аще ли же кто безобразити о деве своей непщует, аще есть превозрастна, и тако должна есть быти: еже хощет, да творит; не согрешает, аще посягнет.
     

    А кто признает безбрачную жизнь неприличием и потому желает выдать дочь замуж, пусть поступает по своему благоусмотрению, потому что брак свободен от греха. Но и здесь опять Апостол дал повеление о не избравших еще девства.


    А иже стоит твердо сердцем, не имый нужды, власть же имать о своей воли, и се разсудил есть в сердцы своем блюсти деву свою, добре творит.
     

    Сказано: не имый нужды, то есть будучи свободен, не состоя под властию господина.


    Темже и вдаяй браку добре творит: и не вдаяй лучше творит.
     

    Апостол показал, что одно хорошо, а другое прекрасно, и тем наложил узы на язык еретикам, осуждающим брак. Но признал он необходимым дать полезный совет и вдовам.


    Жена привязана есть законом, в елико время живет муж ея: аще же умрет муж ея, свободна есть, за негоже хощет, посягнути, точию о Господе,
     

    то есть идти замуж за верного, благочестивого, целомудренно, законно.


    Блаженнейша же есть, аще тако пребудет, по моему совету.
     

    Апостол опять не закон постановил, но предложил совет. А чтобы соделать оный достойным вероятия, присовокупил:


    Мнюся бо и аз Духа Божия имети.
     

    Это не мои, — говорит он, слова, но благодати Всесвятого Духа, потому что я орудие сей благодати. При сем надобно заметить, что воздерживающуюся от супружества не просто надлежит называть блаженною, напротив того, Апостол назвал ее блаженнейшею, научая сим, что не вступившая во второй брак не несчастна; но блаженна сочетавшаяся по апостольскому закону, потому что сравнительно и она оказывается блаженною. А и этого достаточно к обличению последователей Новата, которые осуждают второй брак как блудодеяние, прямо вопреки апостольским законам.

    Апостол, написав это после первого обвинения и предложив приличный совет касательно брака и безбрачной жизни, также вдовства и девства, касается другого еще обвинения, содержание которого необходимо изложить предварительно в кратких чертах. Некоторые из уверовавших, может быть, в Коринфе, между близкими знакомыми имея одержимых еще заблуждением, вместе с ними принимали пищу в идольских храмах, конечно, вкушая предлагаемое не как идоложертвенное, но в том убеждении, что все есть Божие создание. Но не имевшим еще сего познания весьма вредило делаемое ими. Ибо видя, что совершеннейшие из них небоязненно вкушают идоложертвенное, находили для себя в этом побуждение делать то же самое, и для них обращалось сие в тяжкое прегрешение, потому что вкушали с тою же мыслию, с какою первые, но, не имея их познания, ели прямо как идоложертвенное. Узнав о сем, божественный Апостол осуждает дело сие и против недуга сего предлагает многие и различные врачевства.


    Глава 
    8

    О идоложертвенных же вемы: яко вси разум имамы.
     

    С некою насмешливостию Апостол засвидетельствовал об их разуме. А что не действительно приписал им разум, дает о том знать после сего. Ибо говорит: аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети. Посему в насмешку сказал это: вемы: яко вси разум имамы. Потом присовокупляет:

    Разум кичит, а любы созидает.
     

    Любовь выше знания. Ибо знание, нехорошо им пользующихся, часто доводит до превозношения, а любовь промышляет о благодеянии ближнему, ибо сие выражает Апостол словом созидает. Обвиняет же слово сие коринфян в том, что не имеют любви, потому что если бы приобрели ее, то прилагали бы попечение о пользе немощных.


    Аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети.
     

    Сим показал Апостол, что коринфяне не только не имеют любви, но лишены и знания, которое приписывая себе, высоко о себе думали. Обвинение же выражает неопределенно, потому что хочет более врачевать, нежели поражать.


    Аще же кто любит Бога, сей познан бысть от Него.
     

    Много потребно нам ведения, и в настоящей жизни приобрести совершенное ведение есть нечто невозможное. Посему возлюбим Бога, чтобы сподобиться Его о нас промышления. И сие выразил Апостол с великою точностию, ибо не сказал: Кто любит Бога, тот познал Его, но: познан бысть от Него, то есть сподобляется Его попечения. Так и блаженный Моисей сказал Самому Богу всяческих: Ты мне рекл еси: обрел еси благодать предо Мною, и вем тя паче всех (Исх.33:12, 17). Итак, сие: познан бысть от Него означает великое Божие попечение.


    О ядении же идоложертвенных вемы, яко идол ничтоже есть в мире, и яко никтоже Бог ин, токмо Един
     

    Знаю, говорит Апостол, что обыкли вы говорить, потому что у меня научились говорить это; знаю, что идолы неодушевленны и бесчувственны и что Творец и Владыка всяческих есть единый Бог.


    Аще бо и суть глаголемии бози, или на небеси, или на земли: якоже суть бози мнози и господие мнози.
     

    Божественный Апостол намерен предуготовить сим иное.

    Поелику сказал: яко никтоже Бог ин, токмо Един, но проповедовал, что Христос Бог, а также и Всесвятого Духа сопричислил к Отцу и Сыну; не научившимся же еще точному богословию подавало сие повод к сомнению, как Бог Един, когда есть и Сын Божий, и сопричисляемый Всесвятой Дух, то Апостол тем самым, что говорят противники, предуготовляет собственное свое учение и дает видеть, что эллины утверждают бытие многих богов, их же именуют и господами, но они вовсе не существуют, известны же по одним именам. Ибо сие сказал он: Аще бо и суть глаголемии бози, или на небеси, или на земли: якоже бо суть бози мнози и господие мнози: потому что одних и тех же называли и богами, и господами. А сие: или на небеси, или на земли, говорит по эллинскому баснословию. Ибо одних богов называли небесными, как-то: Дия, Аполлона, Иру, Афину, а других земными, как-то: источники, реки, так называемых Нимф, Иракла, Диониса, Асклипия и тысячи других.


    Но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него: и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем.
     

    Итак, эллины, объятые мглою неведения, заблуждаются, признавая многих, и притом не существующих богов, а мы ведаем единого Бога Отца и единого Иисуса Христа. И здесь достойна удивления мудрость апостольская. Ибо в сказанном выше показав, что наименованию Бог наименование Господь равносильно, теперь Апостол разделил сии наименования и одно приложил к Отцу, а другое к Сыну, врачуя тем немощь коринфян. А что многократно именует Сына Богом, нетрудно дознать сие желающему из его посланий. Ибо говорит: Ждуще явления славы великаго Бога и Спаса нашего Иисуса Христа (Тит.2:13); и: От нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог (Рим.9:5), и: В Царствии Христа Бога (Еф.5:5), и многое сему подобное. А здесь Отца наименовал Богом, а Сына Господом, чтобы недавно избавившимся от эллинской прелести и познавшим истину не подать повода возвратиться к обольщению многобожия.

    Если же последователи Ария и Евномия скажут, что сказанное: един Бог, поставляет Сына вне Отчего Божества, то пусть выслушают и последующее за сим: и един Господь. Ибо если потому, что един Бог Отец, Сын не Бог, то и Отец не Господь, потому что един Господь — Иисус Христос. Но на их главу да обратятся хуления! Ибо божественный Апостол доказывает равенство, и об Отце и Сыне одинаково употребив речение един и показав, что слово Господь равносильно слову Бог. Так и ветхозаветное Писание показывает именования сии соединенными. Ибо сказано: Аз есмь Господь Бог твой, изведый тя от земли Египетския (Исх.20:2); и: Слыши, Израилю: Господь Бог твой Господь един есть (Втор.6:4); и: Господи Боже мой, возвеличился еси зело (Пс.103:1), и многое сему подобное. Посему истинный Бог, без сомнения, и Господь: и истинный Господь, без сомнения, и Бог. Сверх сего нет иного Бога Отца, потому что един Бог Отец; и нет иного Господа Иисуса Христа, потому что един Господь Иисус Христос. А сие: и мы у Него, значит: к Нему должны мы обращаться, на Него взирать, Его непрестанно песнословить. И слова и мы тем дают разуметь не создание, но спасение, потому что сотворено Им все, а мы, уверовавшие, улучили Им спасение.


    Но не во всех разум.
     

    Не все знают это, говорит Апостол. Из сего явствует, что выше в насмешку сказал: вемы: яко вси разум имамы.


    Нецыи же совестию идолскою даже доселе якоже идоложертвенное ядят, и совесть их, немощна сущи, сквернится.
     

    Не вкушение сквернит, но сквернится совесть, не прияв совершенного ведения, а будучи еще одержима идольскою прелестию.


    Брашно же нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем: ниже аще не ямы, лишаемся.
     

    Высоко думающих о сем знании учит Апостол поставлять служение Богу не в том, чтобы на идолов смотреть с пренебрежением, равнодушно же вкушать идоложертвенное и пренебрегать немощию терпящих от того вред. Ибо сие дают видеть последующие за сим слова.


    Блюдите же, да не како власть ваша сия преткновение будет немощным.
     

    Объясняет же, как происходит вред.


    Аще бо кто видит тя, имуща разум, в требищивозлежаща, не совесть ли его немощна сущи созиждется идоложертвенная ясти?
     

    Показал также и великость вреда.


    И погибнет немощный брат в твоем разуме, егоже ради Христос умре.
     

    Апостол усилил обвинение, чтобы прекратить тем вред. За сего брата, говорит он, которым ты пренебрегаешь, Христос подъял смерть; а ты, прияв от Христа ведение, сим даром умерщвляешь спасенного Христом. Опять выражение в разуме Апостол употребил в насмешку, потому что приписывает ему не знание, но братоненавидение, чревоугодие и тому подобное.


    Такожде согрешающе в братию и биюще их совесть немощну сущу, во Христа согрешаете.
     

    Ибо это есть слово Самого Владыки: Блюдите, да не презрите единаго малых сих, наименьших из верующих в Меня (Мф.18:10). Дает же слово сие разуметь и иное, а именно, что и немощный брат принадлежит телу Владыки, потому что причащается Владычнего тела; Глава же обиду, оказанную члену, присвояет Себе. Потом Апостол себя самого поставляет в образец пользы и дает знать, чего именно, хотя мог это делать, не делал для пользы других.


    Темже аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего.
     

    Не только от идоложертвенного, но и от всех других мяс не теперь только, но навсегда решусь отказаться ради спасения братий.


    Глава 
    9

    Несмь ли Апостол?
     

    То есть приял поставление свыше.

    Несмь ли свободь?
     

    То есть не под властию другого состою и не в чине ученика нахожусь, но вверена мне вселенная. И поелику Павел призван был по Вознесении Спасителя, апостолы же были у всех в великой славе, как сподобившиеся зреть Господа, то по необходимости присовокупил он и сие:

    Не Иисуса Христа ли Господа нашего видех?
     

    Потом призывает во свидетельство и самих коринфян.

    Не дело ли мое вы есте о Господе?
     

    И о сем говорит пространнее.


    Аще иным и несмь Апостол; но обаче вам есмь.
     

    Апостол выразил это кратко, но сказал вдруг много о трудах в преподавании учения, о подвигах и всякого рода страданиях за оное и о чудесных действиях благодати, истинными свидетелями которых были коринфяне, как самовидцы. Посему-то говорил он: Аще иным и несмь Апостол, но обаче вам есмь. Если и нет у меня ни одного свидетеля, то достаточно мне вашего свидетельства.


    Печать бо моего апостольства вы есте о Господе.
     

    Доказательством апостольских заслуг имею происшедшую в вас перемену. Ибо печатию Апостол называет доказательство и подтверждение. Так и богомудрый Иоанн сказал: Приемый Его свидетелство, запечатлел (εσφράγισεν), то есть подтвердил, яко Бог истинен есть (Ин.3:33).


    Мой ответ востязующым мене сей есть.
     

    Если кому угодно судить о моих трудах, то призываю во свидетельство вас, потому что вашего дела достаточно мне длясвидетельства о моих трудах.


    Еда не имамы власти ясти и пити? Еда не имамы власти сестру жену водити, яко и прочии Апостоли, и братия Господня, и Кифа?
     

    Апостол разумеет: ясти и пити от благовествования. Намерен же показать, что, имея право, по Владычнему закону, получать необходимую пищу от учеников, продолжал он работать и трудами снискивать необходимое пропитание, ради пользы учеников. Сие же: сестру жену водити, иные толковали так, что как за Господом следовали верные жены, снабжавшие учеников необходимою пищею (Лк.8:3), так и за некоторыми апостолами следовали жены, которые показывали в себе горячую веру, привязаны были к их учению и содействовали Божественной проповеди.


    Или един аз и Варнава не имамы власти еже не делати?
     

    То есть Господь дозволил всем проповедующим благовестие от благовестия жити; и мы ли одни лишены сего права? Потом Апостол доказывает справедливость и необходимость сего и житейскими обычаями.


    Кто воинствует своими оброки когда? Кто насаждает виноград, и от плода его не яст? Кто пасет стадо, и от млека стада не яст?
     

    Так показав, что и воин питается от военной службы, и садовник вкушает плодов, и пастух добывает себе пищу из молока пасомых им, Апостол присовокупил:


    Еда по человеку сия глаголю? Не и закон ли сия глаголет? В Моисеове бо законе писано.
     

    Если же кому покажется это человеческим рассуждением, тот пусть слышит, что ясно повелевает закон.


    Да не заградиши устне вола молотяща. (Втор.25:4) Еда о волех радит Бог? Или нас ради всяко глаголет? Нас бо ради написася, яко о надежди должен есть оряй орати, и молотяй с надеждею своего упования причащатися.
     

    Не то говорит Апостол, что у Бога нет попечения о волах. Ибо печется Бог и о них, но печется ради нас, потом что ради нас их и создал. Потому и блаженный Давид сказал: Прозябающему на горах траву и злак на службу человеком (Пс.146:8).


    Аще мы духовная сеяхом вам, велико ли, аще мы ваша телесная пожнем?
     

    Дав гораздо большее, погрешаем ли, если берем гораздо меньшее?


    Аще инии власти вашея причащаются, не паче ли мы?
     

    В сих словах Апостол подразумевает тех, которые худо управляли коринфянами.


    Но не сотворихом по области сей: но вся покрываем;
     

    то есть переносим, выдерживаем, терпим. А для чего?


    Да не прекращение кое дамы благовествованию Христову.
     

    Весьма выразительно Апостол назвал вред прекращением, потому что не дает, говорит он, распространяться благовествованию; задерживает его течение, препятствует спасению посредством проповеди. Потом, поелику упомянул о волах и протолковал закон, вероятно же, иные возражали, что толкование сделано не как должно, то указывает на закон, еще яснее подтверждающий слово его.


    Не весте ли, яко делающии священная от святилища ядят? И служащии олтарю со олтарем делятся?
     

    Посмотрите на священнодействующих по закону: часть приносят они на жертвенник, а другою частию пользуются сами. Ибо сие выразил Апостол словами: со олтарем делятся; потому что на жертвенник приносили почки, и препонку печенки, и тук иже на них (Исх.29:13), себе же брали рамо десное и груди (Лев.7:31-32), — показывает же Апостол, что согласно с законом повелел и Владыка.


    Тако и Господь повеле проповедающым благовестие от благовестия жити.
     

    Ибо Его это слово: Достоин бо есть делатель мзды своея (Мф.10:10). И не сказал Апостол: От благовестия богатеть, но: жити, потому что Господь повелел получать только необходимое пропитание.


    Аз же ни едино сотворих от сих,
     

    то есть проповедуя у вас. О сем извещает и во Втором послании: Что бо есть, егоже лишистеся паче прочих церквей, разве точию, яко аз сам не стужих вам (2Кор.12:13)? Ибо что брал у других, о которых думал, что, взяв у них, окажет им пользу, извещает в следующих словах: От иных церквей уях, приим оброк к вашему служению (2Кор.11:8). Так хвалит и филиппийцев, что много раз услуживали ему тщательно (Флп.4:15-16). За сие желает благ и Онисифору (2Тим.1:16-18). Но, зная немощь коринфян, делал своими руками, ничего у них не заимствуя. А чтобы не подумал кто из них, будто бы сказал это, желая получать, то не без основания присовокупил:


    Не писах же сия, до тако будет о мне, добрее бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит.
     

    Похвалою же называет Апостол проповедовать даром и простираться далее положенного предела.


    Аще бо благовествую, несть ми похвалы: нужда бо ми належит!
     

    Делаю это, как раб, служа Владыке; ни один же служитель не думает о себе высоко, выполняя приказанное господином. Горе же мне есть, аще не благовествую; потому что противиться Владыке — дело, достойное наказания.


    Аще убо волею сие творю, мзду имам: аще же неволею, строение ми есть предано.
     

    Слова волею и неволею Апостол употребил не относительно к своему произволу, но показывая сим, что исполнял закон Владычний.


    Кая убо ми есть мзда? Да благовествуяй без мзды положу благовестие Христово, во еже не творити ми по области моей в благовествовании.
     

    Владыка дал мне право, говорит Апостол, от учеников получать необходимое пропитание, а я не пользуюсь сим правом, но тружусь, работая сам, чтобы пожать плод сего труда. О всем этом распространился Апостол, пытаясь и коринфян, которые худо пользовались знанием, небоязненно ели идоложертвенное и тем подавали немощным повод терпеть вред, заставить отказаться от худого права. Посему-то и показал, что, получив право и от закона и от Бога всяческих, и видя, что апостол пользуются сим правом, и основание оного усматривая в самом естестве дела, ничему этому не внял, имея в виду один только успех проповеди и пользу слышащих. С сим согласны и последующие за тем слова.


    Свободен бо сый от всех, всем себе поработих, да множайшыя приобрящу.
     

    Апостол разумеет свободу, данную под благодатию. Яснее же излагает, что назвал рабством.


    Бых Иудеем яко Иудей, да Иудеи приобрящу: подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу.
     

    Иудеями, думаю, называет еще не уверовавших, а подзаконными — приявших Евангелие, но еще привязанных к хранению закона. И ради тех и других и законное очищение совершил в Иерусалиме (Деян.21:26), и Тимофея обрезал в Ликаонии (Деян.16:3), и делал по усмотрению многое другое сему подобное.


    Беззаконным яко беззаконен, не сый беззаконник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя.
     

    Беззаконными называет Апостол живущих вне закона. Всякого же рода его Домостроительства можно видеть не только в его писаниях, но и в Деяниях Апостолов. Ибо иначе беседовал в иудейских синагогах и иначе предлагал учение в Ареопаге, против каждой болезни употребляя сообразное с нею врачевство.


    Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу.
     

    Так, в Послании к Римлянам сказал: Должни есмы мы сильнии немощи немощных носити (Рим.15:1). Надлежит же нам до точности выразуметь сказанное. Ибо божественный Апостол не менялся, соображаясь с временем, как утверждали некоторые, клевеща на него, но употреблял всякие средства ради пользы других. Сие и говорит он: да Иудеи приобрящу, да подзаконныя приобрящу, да приобрящу беззаконныя, да немощныя приобрящу. Потом, выржаясь короче, продолжает:


    Всем бых вся, да всяко некия спасу.
     

    Апостол знал, что не все соделаются причастниками спасения, однако же и ради одного прилагал всякий труд.


    Сие же творю за благовестие, да сообщник ему буду.
     

    Ибо цель Евангелия — спасение людей. Для сего-то Владыка и с мытарями ел, и жену грешницу допустил сетовать у ног Его, научая сим, что пришел ради спасения человеков. Потом говорит Апостол, что труд проповедующих Евангелие сходен с трудом подвизающихся телесно, а венец не подобен венцу последних, но несравненно его превосходнее.


    Не весте ли, яко текущии в позорищи вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако тецыте, да постигнете.
     

    Там подвизаются многие, а победителем провозглашается только один; здесь же каждый из подвизающихся доблестно удостаивается провозглашения.


    Всяк же подвизаяйся от всех воздержится.
     

    Итак, посмотрите на труды подвизающихся телесно. Не все то вкушают они, чего бы пожелалось, но ту употребляют пищу, какую предлагает обучающий подвигам. Посему, указав на труд, Апостол указывает на различие венцов.


    И они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен.
     

    Представляет Апостол в пример и себя.


    Аз убо тако теку, не яко безвестно: тако подвизаюся, не яко воздух бияй.
     

    Взираю на уповаемые блага, потому что небезызвестен мне венец и не всуе тружусь, бия воздух, но наношу удар невидимым сопротивникам. Сказал же сие Апостол, взяв образ речи с обучающихся борьбам. Ибо они обыкновенно, упражняясь, вместо противника против воздуха приводят в движение руки. Какой же способ наносить удары?


    Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду.
     

    Как пища делает крепким телесного борца, так трудолюбие и воздержание укрепляют меня, низлагают же сопротивника. Пользуюсь же я сим способом, боясь и трепеща, чтобы, научив, чему должно, других, самому не остаться вовсе не достигшим конца подвигов. Потом, с намерением еще более устрашить их, Апостол упоминает об Израиле, и сколькими пользовались они благами, и коликим подпали наказаниям; и совершившееся с Израилем называет образами для коринфян, научая, что и они, в подобное впав неверие, потерпят подобное же тому.


    Глава 
    10

    Не хощу же вас не ведети, братие, яко отцы наши вси под облаком быша, и вси сквозе море проидоша. И вси в Моисеа крестишася во облаце и в мори, и вси тожде брашно духовное ядоша, и вси тожде пиво духовное пиша.
     

    Бывшее с ними, говорит Апостол, есть образ совершающегося у нас. Ибо море уподоблялось купели, облако — благодати Духа, Моисей — иерею, жезл — кресту, перешедший море Израиль — крещаемым, а преследующие египтяне представляли собою образ демонов, сам же фараон служил изображением диавола, потому что, по перешествии чрез море, израильтяне освободились от владычества египтян, как бы в некое преобразование прияли с неба манну. Да и камень уподоблялся Владычним ребрам, потому что, сверх чаяния, источил им воду. И сие Апостол излагает яснее.

    Пияху бо от духовнаго последующаго камене, камень же бе Христос.
     

    Хочет же сказать сим Апостол, что не камень послужил для них этим, но Божия благодать, соделавшая, что и оный камень, сверх всякого чаяния, издал потоки вод. Ибо если бы камень последовал за ними или последовала вода из камня, то отчего бы им снова иметь нужду в воде?


    Но не во множайших их благоволи Бог: поражени бо быша в пустыни.
     

    Ибо, кроме Халева и Иисуса Навина, все вошедшие в перечисление были истреблены. Так показав, что хотя все сподобились благодеяний, однако же большая из них часть не извлекла для себя пользы из Божиих даров, но понесла наказание за непокорность, Апостол присовокупил:


    Сия же образи нам быша, яко не быти нам похотником злых, якоже и они похотеша. Ни идолослужителе бывайте, якоже нецыи от них: якоже есть писано: седоша людие ясти и пити, и восташа играти. (Исх.32:6) Ниже соблудим, якоже нецыи от них соблудиша, и падоша во един день двадесять три тысящы. Ни да искушаим Господа, якоже нецыи от них искусиша и от змий погибоша. Ни ропщите, якоже нецыи от них ропташа и погибоша от всегубителя.
     

    Каждое из сказанных событий Апостол представил, как сходное с тем, в чем погрешали коринфяне. И, во-первых, указал на злое похотение, от которого рождается большая часть зол; потом — на идолослужение и на чревоугодие, от которого произникло и первое, потому что и коринфяне, поработившись чревоугодию, делали пиры в идольских капищах. Упомянул и о блуде, показал число умерщвленных за оный, посевая тем страх наказания в уме соблудившего. Роптали же и у них сподобившиеся меньших дарований, потому что не всех были удостоены. И искушали Господа говорившие разными языками, пользуясь сим дарованием в церкви более по любочестию, нежели по нужде.


    Сия же вся образи прилучахуся онем:
     

    то есть как прообразы, потому что в них предначертывалось совершающееся у нас.


    Писана же быша в научение наше, в нихже концы век достигоша.
     

    Ибо не ради их пользы соделал Бог, что предано сие писмени, потому что какую пользу приобрели от писаний умершие? Напротив того, имелась в виду польза, для нас из того проистекающая. Прекрасно же Апостол присовокупил слово и о конце века, возбуждая коринфян к поспешнейшему деланию добродетели.


    Темже мняйся стояти да блюдется, да не падет.
     

    то есть блюдись ты, возомнивший о себе, что имеешь ведение. Поелику и коринфяне терпели многие оскорбления и обиды от неверующих и потому, вероятно, высоко о себе думали, то Апостол присовокупил:


    Искушение вас не достиже, точию человеческое:
     

    то есть малое, ибо сие речение обычно употреблять божественному Апостолу в означение малого, например когда говорит: Человеческо глаголю, за немощь плоти вашея (Рим.6:19), разумеет: говорю соразмерно с природою.


    Верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести.
     

    Сим Апостол научил не полагаться на себя самих, но испрашивать Божией помощи. Изложив же все сие, возвращается к главному предмету.


    Темже, братие моя возлюбленная, бегайте от идолослужения.
     

    Апостол постепенно усиливает обвинение и показывает, что равнодушное вкушение идоложертвенного нимало не разнится от служения идолам.


    Яко мудрым глаголю.
     

    Обличение произносит вместе с похвалою, стараясь одобрительным словом и оное сделать удобоприемлемым.


    Судите вы, еже глаголю.
     

    Вас самих беру в судьи, потому что знаю ваше благоразумие.


    Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Господней есть? Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Господня есть? Яко един хлеб, едино тело есмы мнози: вси бо от единого хлеба причащаемся.
     

    Сподобляясь Священных Тайн, не с Самим ли Владыкою вступаем в общение, не говорим ли, что Его это Тело, Его Кровь? Вси бо от единого хлеба причащаемся. Потом Апостол подтверждает сие иным образом.


    Видите Исраиля по плоти: не ядущии ли жертвы общницы олтареви суть?
     

    Посмотрите же и на Израиля и дознайте, что причащающиеся жертв вступают в общение с самим жертвенником, потому что из одной жертвы часть приносят на жертвенник, а часть едят сами. Израилем же по плоти Апостол назвал израильтян, пребывающих в неверии, так как уверовавшие именуются Израилем духовным.


    Что убо глаголю? Яко идол что есть? Или идоложертвенное что есть? Но зане, яже жрут языцы, бесом жрут, а не Богови!
     

    Но никто да не думает, будто бы говорю, что идоложертвенное имеет какую-либо силу и по естеству своему может осквернить вкушающего. Не это разумею, но что служащие сему суеверию приносят жертвы бесам.


    Не хощу же вас общников быти бесом.
     

    Потом Апостол внушает больший страх.


    Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую!
     

    Ибо коринфяне вкушали и идольских возлияний.


    Не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей.
     

    Возможно ли нам вступать в общение и с Господом, вкушая Честного Тела Его и Крови, и также с демонами, вкушая идоложертвенной пищи?


    Или раздражаем Господа? Еда крепчайши Его есмы?
     

    Слово раздражаем Апостол употребил в значении уязвляем; напомянул же коринфянам И Божие слово, изреченное Израилю: Тии раздражиша Мя не о Бозе, прогневаша Мя во идолех своих (Втор.32:21).


    Вся ми леть суть?
     

    (это надобно читать, как вопрос, потом, как ответ)


    Но не вся на пользу! Вся ми леть суть?
     

    (и сие так же).


    Но не вся назидают.
     

    Позволительно тебе, по тому ведению, какое приписываешь себе, делать все; но неполезно тебе делать вред другим. Делаемое тобою не назидает их. Положим, что ты совершен; но надобно позаботиться и о немощных. Ибо сие присовокупил Апостол:


    Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо.
     

    Но поелику Апостол совершенно воспретил вкушение идоложертвенного, а в то время города полны были таковых мяс и, вероятно, одни, из уважения к апостольскому закону, не стали бы вовсе покупать их, а другие по чревоугодию пренебрегли бы закон, то по необходимости и касательно сего узаконяет, что следовало.


    Все, еже на торжищи продаемое, ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть: Господня бо земля и исполнение ея.
     

    Все — Божие создание, все Богом приведено в бытие. Посему покупайте небоязненно, не спрашивая, идоложертвенное ли это или нет. Ибо сие значит сказанное: ничтоже сумнящеся.


    Аще ли кто от неверных призывает вы, и хощете ити, все предлагаемое вам ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть.
     

    Апостол не повелел и не запретил позванному идти, но власти позванного предоставил, что делать, потому что невозможно было бы уловлять неверных, прекратив сообщение.


    Аще ли же кто вам речет: сие идоложертвенно есть: не ядите за оного поведавшаго, и совесть: Господня бо земля и исполнение ея.
     

    Одно и то же прибавил и о ядении, и о неядении, научая, что и вкушающим должно знать, что все есть Божие создание, и также не ядущим надлежит быть в том же уверенными.


    Совесть же глаголю не свою, но другаго.
     

    Ты знаешь, что Господня земля и исполнение ея, и презираешь немощь идолов; а он, поработясь заблуждению, терпит от сего вред, думая, что ты причащаешься идоложертвенных мяс. Сие дают видеть последующие за тем слова:


    Вскую бо свобода моя судится от иныя совести?
     

    Свободою называет Апостол благодать веры. Ибо сему научает и в сказанном ниже.


    Аще аз благодатию причащаюся, почто хулу приемлю, о немже аз благодарю?
     

    То есть несправедливо другому терпеть вред по причине моего совершенства.


    Аще убо ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите.
     

    Прекрасно Апостол все это — и сидеть, и ходить, и беседовать, и сожалеть, и наставлять — совокупляет воедино, чтобы во всем поставить для себя одну цель — Божию славу. Так повелел и Господь: Да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех (Мф.5:16). Так сказано и здесь.


    Безпреткновени бывайте Иудеем и Еллином и Церкви Божией.
     

    Да не будет никакого повода к соблазну ни неверующим, ни уверовавшим уже.


    Якоже и аз во всем всем угождаю.
     

    Правда, это свойственно и льстецам, но не таково, что сказано дальше.


    Не иский своея пользы, но многих, да спасутся.
     

    Льстецы же не чужой пользы, а своей ищут, лучше же сказать, и своей не ищут, потому что вредят себе больше, нежели другим. А божественный Апостол своего не искал, имел же в виду спасение других, чрез них приумножая негиблющее богатство.


    Глава 
    11

    Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу.
     

    Соревнуйте сим моим мерам в деле Домостроительства, потому что и я подражаю Владыке, Который иначе беседовал с иудеями, а иначе с апостолами, и иное предлагал совершенным, а иное несовершенным. Так заключив обвинение во вкушении идоложертвенного, Апостол исправляет иные еще погрешения. Ибо коринфские женщины имели обычай и во время молитвы не покрывать глав, а иные, величаясь своим красноречием, покушались даже и учить в церкви. Посему Апостол исправляет здесь это.

    Хвалю же вы, братие, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите.
     

    И это — не истинная похвала, потому что Апостол укоряет их паче, как не сохранивших им данных уставов.


    Хощу же вас ведети, яко всякому мужу глава Христос есть: глава же жене муж, глава же Христу Бог.
     

    Мужам желая подчинить жен и уча, что на преподавание учения не надлежит отваживаться той, которой издревле Бог повелел состоять под властию мужа, употребил Апостол сей образ выражения. Ибо, не Божественные преподавая догматы и не богословие излагая, дал речи такой порядок. Но последователи Ария и Евномия и из этого пытаются доказывать, что Сын есть тварь и создание, потому что сказано: Глава Христу Бог. Следовательно, и жена — создание мужа, так как глава жене муж! Но жена — не создание мужа, а из сущности мужа. Значит и Сын — не создание Божие, но из сущности Божией. Сие же, что всякому мужу глава Христос есть, говорит божественный Апостол, как очевидно, о верующих. И Христос — глава наша не по Божеству, а по человечеству, ибо мы нарицаемся телом Его; главе же надлежит быть однородною с телом. Посему по человечеству Он — наша глава. Следовательно, по человечеству и Его глава — Бог. Если же угодно им утверждать, что сказано сие и по Божеству, то пусть знают, что как в рассуждении нас, имеющих человеческое естество и верующих в Него, именуется Он главою по человечеству, потому что по человечеству единосущен с нами, так Отец, именуясь Его главою, показывает Свое с Ним единосущие; и Один и Тот же единосущен Отцу по Божеству и нам по человечеству. Главою же Его именуется Отец, как Отец и Виновник.


    Всяк муж, молитву дея или пророчествуяй покрытою главою, срамляет главу свою.
     

    Коринфяне и на сие отваживались безразлично, ибо по эллинскому обычаю и волосы отращивали, и с покрытыми головами молились Богу.


    Всяка же жена, молитву деющая или пророчествующая откровенною главою, срамляет главу свою: едино бо есть и тожде остриженней. Аще бо не покрывается жена, да стрижется: аще ли же срам жене стрищися или бритися, да покрывается.
     

    Обычаем растить волосы Апостол достаточно доказал, что жене прилично покрываться.


    Муж убо не должен есть покрывати главу, образ и слава Божия сый. Жена же слава мужу есть.
     

    Человек есть образ Божий не по телу и не по душе, но по одному праву начальства. Посему так как ему вверено начальство над всем, что на земле, то и называется образом Божиим. А жена, состоя под властию мужа, слава мужу есть и как бы образ образа. Ибо хотя и она начальствует над другими, но повелено ей быть в подчинении у мужа. Потом и иным образом доказывает сие Апостол.


    Несть бо муж от жены, но жена от мужа.
     

    Посему мужи имеют первенство и по порядку создания.


    Ибо не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради.
     

    И сего достаточно в доказательство, что муж достоин верховной власти, потому что не он приведен в бытие на потребность жене, а она — на потребность мужу.


    Сего ради должна есть жена власть имети на главе Ангел ради.
     

    Покрывало Апостол назвал властию, как бы так говоря: пусть показывает подчиненность, прикрывая себя, и особенно ради Ангелов, которые приставлены к людям, потому что им вверено попечение о них. Так и в Деяниях сказано: Не сам он, но Ангел его есть (Деян.12:15). И Господь говорит: Блюдите, да не презрите единаго малых сих, верующих в Меня: аминь бо глаголю вам, яко Ангели их выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф.18:10). Поелику же Апостол сказанным давал мужам сильный повод к превозношению, то по необходимости присовокупил:


    Обаче ни муж без жены, ни жена без мужа
     

    в мире; потому что от супружества и взаимного их общения размножился род.


    Якоже бо жена от мужа, сице и муж женою.
     

    И не удовольствовался сим Апостол, но указал Виновника их.


    Вся же от Бога.
     

    И опять самих коринфян призывает в судии.


    В вас самех судите, лепо ли есть жене откровенней Богу молитися? Или и не самое естество учит вы, яко муж убо аще власы растит, безчестие ему есть. Жена же аще власы растит, слава ей есть? Зане растение власов вместо одеяния дано бысть ей.
     

    Если жена вменяет себе в честь иметь волосы, отъятие же их почитает бесчестием, то пусть рассудит, как бесчестит она Давшего волосы, приступая не с подобающею стыдливостию и честию.


    Аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже церкви Божия.
     

    Слова сего достаточно к тому, чтобы пристыдить и крайне спорливых, ибо Апостол показал, что таково мнение не его одного, но и всех церквей Божиих. Итак, против сей погрешности употребив приличное врачевание, Апостол, по примеру наилучших врачей, врачует и другую немощь. Был обычай в церквах после таинственной литургии иметь общую трапезу богатым и бедным, и это служило великим утешением для бедных, потому что достаточные приносили из дому припасы, а живущие в нищете по общению веры участвовали в пиршествах. Но с течением времени совершалось это не как должно, и достаточные стали пренебрегать бедных. Дознав это, божественный Апостол пишет и о сем, что надлежало.


    Сие же завещавая не хвалю, яко не на лучшее, но на хуждшее сбираетеся.
     

    Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство.


    Первое убо, сходящымся вам в церковь, слышу в вас распри сущыя, и часть некую (сих) верую.
     

    Апостол разумеет распри не догматические, но происходящие от любоначалия, в которых обвинял и в начале послания. Весьма же премудро умерил силу обвинения, ибо не сказал просто: верю, но: и часть некую (сих) верую.


    Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас.
     

    Ересями называет Апостол прения, а не разногласия в догматах. Слово же подобает не означает необходимости. Подобно сему и сказанное Господом, что нужда есть приити соблазном (Мф.18:7). Как в точности предвидящий будущее, предрек Он, что предвидел, но не Сам принудил, чтобы сделалось это. Впрочем, это не вредит, говорит божественный Апостол; при обличении живущих порочно оказывается благоискусство мужей доблестных.


    Сходящымся убо вам вкупе, несть Господскую вечерю ясти.
     

    Господскою вечерею Апостол называет Владычнее таинство, потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, подначальные. Посему должно было, говорит Апостол, чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете.


    Кийждо бо свою вечерю предваряет в снедение, и ов убо алчет, ов же упивается.
     

    Апостол показал, что общие трапезы совершенно противоположны трапезе Владычней, потому что сей трапезы все равно причащаются, а там ов убо алчет, ов же упивается. Не сказал Апостол: пьет или насыщается, но: упивается, усугубляя обвинение: и тем, что пьет один, и тем, что упивается. Потом продолжает с строгою укоризною.


    Еда бо домов не имате, во еже ясти и пити? Или о церкви Божией нерадите, и срамляете не имущыя?
     

    Если приходите роскошествовать, то в домах это делайте. Ибо это — и оскорбление, и явное поругание церкви. Не самое ли неуместное дело — внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности?


    Что вам реку? Похвалю ли вы о сем? Не похвалю.
     

    Апостол водится обычною ему кротостию; укоряет духовно, а не как судия. Потом яснее напоминает им о священных таинствах.


    Аз бо приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое: сие творите в Мое воспоминание. Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей Крови: сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание.
     

    Апостол напоминает коринфянам о той священной и всесвятой ночи, в которую Господь положил конец пасхе прообразовательной, показал первообраз прообраза, отверз двери спасительному таинству и не только одиннадцати апостолам, но и предателю преподал Честное Тело и Честную Кровь. Апостол же учит, что всегда можно пользоваться благами оной ночи.


    Елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет.
     

    Ибо по пришествии Его не будет уже потребности в назнаменующем тело, потому что явится самое тело. Поэтому сказал Апостол: дондеже приидет. Представил же сие божественный Апостол только для примера, давая видеть неуместность того, на что отваживались коринфяне. Начав же слово о таинствах, предлагает и о сем надлежащие наставления.


    Темже иже аще яст хлеб сей или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни.
     

    Здесь Апостол наносит чувствительный удар болезнующим любоначалием, также соблудившему и вместе с ними тем, которые равнодушно ели идоложертвенное, а кроме них, и нам, с лукавою совестию осмеливающимся вкушать Божественные Тайны. Сие же: повинен будет Телу и Крови, дает разуметь, что как предал Его Иуда и наругались над Ним Иудеи, так бесчестят Его и те, которые Всесвятое Тело Его приемлют нечистыми руками и влагают в скверные уста. Так устрашив, Апостол делает надлежащие наставления.


    Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет.
     

    Сам себе соделайся судьею, в точности исследуй сделанное тобою в жизни, испытай совесть — и тогда принимай дар.


    Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня.
     

    Ибо, прияв дар противозаконно, не только не получишь от того спасения, но еще понесешь наказание за поругание дара. В будущем же удостоверяет Апостол тем, что уже совершилось.


    Сего ради в вас мнози немощни и недужливи, и спят доволни.
     

    О сем Апостол сказал, как об исполнившемся на деле, ибо не решился бы писать о том, чего не было, зная, что это явная ложь.


    Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осужденьи были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся.
     

    Если бы захотели мы рассудить, что сделано нами в жизни, и произнесли сами на себя справедливый приговор, то не услышали бы от Бога осуждающего на мучение определения. Впрочем, и тяжко согрешивших Владыка наказывает в меру, чтобы не были мы преданы гибели с нечестивыми. А что слово о Тайнах Апостол предложил для примера, уча коринфян, чтобы они общие трапезы в церквах делали, взирая на оную священную трапезу, о сем свидетельствует присовокупляемое им.


    Темже, братие моя, сходящеся ясти, друг друга ждите: Аще ли кто алчет, в дому да яст: да не в грех сходитеся. О прочих же, егда прииду, устрою.
     

    Ибо не о всем можно было писать, но, написав более о нужном, прочее соблюл Апостол до своего прибытия.

    А мы, и из сего извлекши пользу, будем бегать всего, что вредит вере, позаботимся же иметь попечение о бедных, и предварительно очистив совесть, потом уже будем причащаться Божественных Таин, чтобы принять в себя вселяющегося в нас благого Владыку. С Ним Отцу со Всесвятым Духом слава и велелепие ныне и всегда, и во веки веков! Аминь.


    Глава 
    12

    О духовных же, братие, не хощу вас не ведети.
     

    Древле приявшим Божественную проповедь и сподобившимся спасительного крещения явственно подаваема была действенность духовной благодати; и одни начинали говорить разными языками, которых по природе не знали и которым у других не учились; другие творили чудеса, исцеляли болезни; иные получали пророческий дар и предсказывали будущее, а иногда делали явным совершаемое тайно, обнаруживая силу обитающей в них благодати. Ибо, когда большая часть людей порабощена была демонской прелести и страдала общею болезнию, невозможно было бы сим невежественным и живущим в нищете людям так легко уверовать и дознать истину, если бы не открывалась явственно Божественная благодать и не представляла чудес, как бы в поручительство веры. Сими дарами, вместе с другими уверовавшими во вселенной, пользовались и коринфяне, но не как должно употребляли им дарованное. Ибо по любочестию паче, нежели по нужде выказывали действенность благодати. Преимущественно же надмевало их кичливостию дарование языков; и, хотя не было ни слушателя, ни толмача, говорили разными наречиями; и делали это не в порядке, но в одно время двое, трое и четверо. Божественным же апостолам благодать Духа подавала знание языков, потому что соделавшимся учителями всех народов должно было знать наречия всех, чтобы каждому преподать евангельскую проповедь на собственном его наречии. Потому и о сем написал треблаженный Павел, уча коринфян надлежащему благочинию.

    Весте, яко егда неверни бесте, ко идолом безгласным яко ведоми ведостеся.
     

    По причине великой краткости сказано это неясно. Хочет же Апостол и обличить разногласие эллинского баснословия, и показать истину благочестия. Ибо демоны, восхитив и приложив к себе наименование бог, в великое заблуждение ввели людей, потому что, совратившись с прямого пути и оставив истинного Бога, стали они многим воздавать Божеское чествование и думали, что не каждый бог все может, но признавали одного подателем мудрости, другого — воинской опытности, а иного — мореходного искусства. Сие-то божественный Апостол и выразил в сказанном им, именно же: прежде, нежели прияли вы свет благочестия, служа еще лжи, подобно бессловесным, водимы были туда и сюда, будучи порабощены прелести бесчувственных идолов.


    Темже сказую вам, яко никтоже, Духом Божиим глаголяй, речет анафема Иисуса, и никтоже может рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым.
     

    Но у нас величайшее согласие и единомыслие. Ибо не иному учит Единородный Сын, а иному Всесвятой Дух; но как о достоинстве Всесвятого Духа учил в Божественном Евангелии Владыка Христос, так и о владычестве Его проповедал Божественный Дух. И в ком действует Божественный Дух, тому невозможно сказать, что Христос чужд Божественного естества; никому невозможно также искренно исповедать Его Богом, как только просвещаемому оною благодатию.


    Разделения же дарований суть, а тойжде Дух: и разделения служений суть, а тойжде Господь: и разделения действ суть, а тойжде есть Бог, действуяй вся во всех.
     

    В сих словах ясно открыл нам Апостол цель сказанного им, ибо показал, что подаваемые дарования многочисленны и различны, но Источник их один. Одно и то же, говорит он, подается и Всесвятым Духом, и Господом, и Богом Отцом. Ибо одни и те же дары назвал он дарованиями, и служениями, и действами. Называются же дарованиями, потому что даются по щедрости Божией, и служениями, потому что подавались чрез людей, поставленных на сие священное лужение. Так и в Послании к Римлянам Апостол сказал: Понеже убо есмь аз языком Апостол, службу мою прославляю (Рим.11:13); и Тимофею в одном месте пишет: Служение твое известно сотвори (2Тим.4:5); а в другом: Воспоминаю тебе возгревати дар Божий (2Тим.1:6). Да и действами назвал он также дарования, как приемлющие действенность от Божественного естества. Ибо не то сказал Апостол, как предполагали иные несмысленные еретики, будто бы иное приводится в действенность Духом, а иное Богом всяческих; напротив того, показал он, что одних и тех же даров подательница есть Святая Троица; и сему научает яснее в последующих словах. Ибо, сказав здесь, что действует Бог, несколько ниже говорит: Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо, якоже хощет (1Кор12:11). Посему в настоящем месте написал сие божественный Апостол, имея в виду эллинские мнения и показывая их разногласие, а сверх того, утешая приявших, как сами они думали, меньшие дарования и научая, что одним и тем же Духом подаются и те, и другие дарования. И сие дают разуметь и последующие за тем слова.


    Комуждо же дается явление Духа на пользу.
     

    Не сказал Апостол: дается благодать, но: явление, потому что и ныне сподобившимся всесвятого крещения благодать дается, но не явственно; а тогда они немедленно начинали и говорить разными языками, и творить чудеса, чем были научаемы и утверждаемы в том, что учение истинно. По необходимости же сказал Апостол, что на пользу дается явление Духа, ободряя опечаленных коринфян и научая, что ясно все Ведущий и Знающий, что кому полезно, премудро всем правит.


    Овому бо Духом дается слово премудрости, иному же слово разума, о томже Дусе.
     

    Словом премудрости называет Апостол не красноречие, но истинное учение, благодать которого прияли и сам божественный Апостол, и богомудрый евангелист Иоанн, и божественнейший первоверховный из апостолов Петр, и первый из мучеников блаженный Стефан. Ибо рыбари, питающиеся трудами рук, не знающие грамоты, не могли бы отважиться всенародно говорить и писать, даже слова и писания свой исполнять самой великой, какая только возможна, силы, если бы не прияли истинной премудрости от Божественного Духа. Другие же из уверовавших хотя имели ведение Божественных догматов, но не в силах были, подобно им, говорить народу. И сие было даром благодати Духа.


    Другому же вера, темже Духом.
     

    Верою называет здесь Апостол не веру общую, но ту, о которой говорит несколько ниже: и аще имам всю веру, яко и горы преставляти (1Кор.13:2). Ибо, по причине преобладавшего неверия, творили много подобных изумительных чудес и ими руководили неверных к истине.


    Иному же дарования изцелений, о томже Дусе.
     

    Апостол разумеет уврачевание недужных, хождение хромых и дарование света лишенным зрения. Ибо и сие совершалось в то время, и свидетельница сему — история Деяний. Так, о богомудром Петре сказано, что многих недужных на стогнах полагали на одрех, да грядущу Петру поне сень ег осенит некоего от них (Деян.5:15); а о божественном Павле, что пот одежд его изгонял болезни (19, 12).


    Другому же действия сил.
     

    Сие дарование нередко налагало и наказания, как на Елиму — лишение света, а на Ананию и Сапфиру — преждевременную смерть.


    Иному же пророчество.
     

    И сего дарования были причастниками многие, не только мужи, но и жены. И сему ясно научает история Деяний.


    Другому же разсуждения духовом.
     

    Поелику в то время были и прорицатели, обольщающие людей, то иным подаваема была Божественным Духом и таковая некая благодать, чтобы обличать одержимых сопротивным духом.


    Иному же роди языков.
     

    О сем даровании что надлежало сказали мы прежде. Апостол дарованию сему дал последнее место, а дарованию учительства — первое, потому что для обоих сих дарований даны и прочие, чтобы проповедь приемлема была с верою.


    Другому же сказания языков.
     

    И это было духовное дарование. Ибо нередко знающий один только эллинский язык, когда другой беседовал на языке скифском и фракийском, переводил это слушающим. Между тем Апостол по всюду присовокупил слова: о томже Дусе, темже Духом, научая сим, что потоки различны, но источник несомненно один. Но и сего не признал достаточным, а присовокупил:


    Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет.
     

    Всем этим Апостол утешает приявших меньшие дарования, научая их, что и это — дары Божия Духа, а Дух Божий подает, как Ему угодно; угодно же Ему полезное. Ибо сие говорил Апостол выше: Комуждо же дается явление Духа на пользу. Потому не сказал просто: Дух, но: един и тойжде Дух, научая, что не одного — одни, другого же другие дарования, но те и другие единого Духа. Потом употребляет подобие, видимым показывая невидимое.


    Якоже бо тело едино есть, и уды имать многи, вси же уди единаго тела, мнози суще, едино суть тело: тако и Христос.
     

    Христом назвал здесь Апостол общее тело Церкви, потому что глава сего тела есть Владыка Христос. Посему Апостол повелевает обратить взор на тело и познать, что хотя слагается оно из разных членов, однако же одно есть тело и называется одним, а из сего дознать и то, что и Церковь хотя называется телом Владыки Христа, однако же имеет многие и различные члены, и из них одни важнее, другие менее важны, одни превосходнее честию, другие ниже, впрочем, все необходимы и полезны. Но научает также, почему все мы, верующие, называемся одним телом.


    Ибо единем Духом мы еси во едино тело крестихомся, аще Иудеи, аще Еллины, или раби, или свободни: и вси единем Духом напоихомся.
     

    Единым Духом все мы обновлены, одного и того же дара все сподобились в крещении, равно прияли отпущение грехов, одинаково причащаемся Божественных Таин. Поэтому одно составляем тело, хотя и различные имеем в оном члены. Ибо сие сказал Апостол словами: во едино тело крестихомся; то есть для того крестились, чтобы составить одно тело.


    Ибо тело несть един уд, но мнози.
     

    Тело есть не простое нечто, но сложенное из многих частей.


    Аще речет нога, яко несмь рука, несмь от тела: еда сего ради несть от тела? И аще речет ухо, яко несмь око, несмь от тела: еда сего ради несть от тела?
     

    Апостол снова приявших меньшие дарования вразумляет сим не огорчаться, но любить дарованное. Ибо, если исполняешь ты должность не руки, а ноги и проходишь служение не глаза, но слуха, надлежит тебе знать, что и это необходимо телу.


    Аще все тело око, где слух? Аще же все слух, где ухание?
     

    Если все тело станет иметь один член, самый досточестный, то оно, без сомнения, будет ни к чему не годно, как лишенное прочих членов.


    Ныне же положи Бог уды, единаго коегождо их в телеси, якоже изволи.
     

    И сего достаточно было, чтобы убедить огорчающегося возлюбить дарованное. Ибо если Бог разделил частям тела действенные силы, то не остающийся в положенных пределах прямо идет вопреки Положившему сии пределы. Впрочем, и сим Апостол показал равночестность Бога и Духа, потому что и о Духе сказал: вся сия действует, якоже хощет, и о Боге: положи уды, якоже изволи.


    Аще ли быша вси един уд, где тело? Ныне же мнози убо удове, едино же тело.
     

    Ибо ни к чему не годным было бы тело, не имея разности в членах. После сего Апостол учит уже приявших высшие дарования не презирать прочих, но почитать и их, как необходимые члены.


    Не может же око рещи руце: не требе ми еси! или паки глава ногама: не требе ми есте. Но много паче, мнящиися уди тела немощнейши быти, нужнейши суть, и ихже мним безчестнейших быти тела, сим честь множайшую прилагаем.
     

    Самые немощные и нужные части тела суть печень и мозг, потому что кости гораздо их тверже; за то они приведены в большую безопасность Творцом. А всего бесчестнее также из телесных частей, по-видимому, ноги, но и о них прилагаем великое попечение, прикрывая их обувью.


    И неблагообразнии наши благообразие множайше имут: а благообразнии наши не требе имут.
     

    Ибо лицо не имеет нужды в покрове, а срамные части и сами прикрываем одеждою, и природа как бы некое покрывало возложила на них, закрыв волосами. Ибо сие присовокупил Апостол:


    Но Бог раствори тело, худейшему болшу дав честь.
     

    Так, часть, служащую к испражнению, прикрыл ягодицами. Неблагообразными же члены сии назвал Апостол по общепринятому мнению.


    Да не будет распри в телеси, но да равно един о друзем пекутся уди. И аще страждет един уд, с ним страждут вси уди: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди.
     

    Сие тесное общение, как можно находить, преобладает в частях тела. Ибо, когда претыкается нога, все тело бывает в беспокойстве; когда ноготь обрезан сверх потребности, тогда всюду распространяется ощущение боли; когда язык хулит или лжет, глаза плачут, а также, когда витийствует, они улыбаются, выражая веселие. Так во многих чертах представив подобие, Апостол переходит к своему предмету.


    Вы же есте тело Христово, и уди от части.
     

    Ибо не вы одни составляете тело сие, но все уверовавшие во вселенной. Потому Апостол и прибавил: от части. Потом описывает чины церковные.


    И овых убо положи Бог в Церкви первее Апостолов.
     

    Разумеет не двенадцать только, но и семьдесят, и впоследствии сподобившихся сей благодати. Ибо и сам, будучи впоследствии призван, приял сие поставление, также блаженный Варнава, а кроме них, и многие другие. И Епафродита называет апостолом филиппийцев, ибо говорит: вашего посланника и споспешника (άποστολον) потребе моей (Флп.2:25).


    Второе пророков.
     

    Разумеет бывших не прежде благодати, но под благодатию. Из числа их были Агав, пророчествовавшие во Антиохии и сам божественный Апостол.


    Третие учителей.
     

    Ибо и они, вдохновенные Божественною благодатию, предлагали учение Божественных догматов и делали нравственные наставления.


    Потом же силы, таже дарования изцелений.
     

    Апостол предпоставил им учение не просто, но научая тем, что дарования сии ради учения, а не оно ради их, потому что учение споспешествовало спасению. Поелику же не принимали оного без знамений, то по необходимости для приходящих, как бы в некое поручительство, творили чудеса.


    Заступления, правления.
     

    Сим Апостол изобразил Домостроительство церквей.


    Роди языков.
     

    Дарование сие поставил Апостол на последнем месте не просто, но потому, что коринфяне высоко о нем думали и неумеренно пользовались им напоказ, а не по мере нужды. Ибо поэтому Апостол представил и порядок дарований, и сказал, которое из них есть первое, которое — второе и которое — третие, чтобы прилагали попечение о более нужном.


    Еда вси Апостоли? Еда вси пророцы? Еда вси учителе? Еда вси силы? Еда вси дарования имут изцелений? Еда вси языки глаголют? Еда вси сказуют?
     

    Сим Апостол снова утешил приявших дарования, по мнению их, меньшие, и ясно научил, что невозможно всем иметь одни и те же дарования и что они имеют нужду друг в друге и, как члены телесные, имеют нужду во взаимном пособии.


    Ревнуйте же дарований болших.
     

    Иные читали это, как вопрос, а именно: точно ли желаете дарований больших? Если действительно желаете, я охотно укажу вам к этому путь. Ибо сие присовокупил Апостол:


    И еще по превосхождению путь вам показую,
     

    то есть показываю путь к дарованиям по превосходству большим. И учит их, что выше всех сих дарований любовь к ближнему.


    Глава 
    13

    Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звенящи или кимвал звяцаяй.
     

    Апостол, делая сравнение дарований, первым из всех поставил дарование языков, потому что оно, по мнению коринфян, было важнее других. Важнейшим же почитали оное, потому что прежде всех других дано апостолам в день Пятидесятницы, при Сошествии Всесвятого Духа. Посему говорит: если узнаю все человеческие языки, а сверх того, и языки невидимых Сил, но любви к ближнему иметь не буду, то ничем не отличусь от неодушевленных орудий. Под ангельскими же языками разумеет не чувственные, но некие мысленные, на которых песнословят Ангелы Бога всяческих и беседуют между собою. Ибо Исаия слышал их поющих, а Иезекииль, также Даниил, Захария и Михей слышали их беседующих. Выразил же это божественный Апостол преувеличенно, в намерении показать преимущество любви.

    И аще имам пророчество, и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь.
     

    Апостол опять, сравнив с любовию в подлинном смысле большие из дарований, пророчество и веру, показал превосходство любви. Выразил же сие не просто, но с усилением речи, ибо о пророчестве сказал: аще вем тайны вся и весь разум, а о вере: яко и горы преставляти. Но и в сем отношении показал, что превосходнее приобретение любви.


    И аще раздам вся имения моя, и аще предам тело мое, во еже сжещи е, любве же не имам, ни кая польза ми есть.
     

    Здесь, сравнивая любовь с самыми высокими видами добродетели — презрением имущества, и самопроизвольною нищетою, и подвигами за благочестие, Апостол показывает, что любовь и оные превосходит. Но и это выразил он опять с усилением речи. Ибо об имении сказал: аще раздам φωμίσω имения моя, то есть своими руками буду раздавать свою собственность и услуживать нуждающимся, — и говоря о мученичестве, не просто представил смерть, но сожжение тела, ибо это страдание почитается мучительнейшим других казней. И, может быть, иной спросит, возможно ли совершившему это не иметь любви. Посему надлежит знать, что праведный Судия взирает не только на праведное дело, но и на цель сего дела. Многие же весьма многое делают ради славы человеческой; и отрекающемуся от имения естественно делать сие для уловления славы от людей, а также по причине Божия закона и по желанию Небесного Царствия, а не из попечения о нуждающихся и желания услужить им. Надлежит также знать, что божественный Апостол многое выражает преувеличенно, придавая тем большую силу предлагаемому учению. Так и в Послании к Галатам сказал: И аще я, или Ангел с небесе благовестит вам паче еже приясте, анафема да будет (Гал.1:8-9). И хотя знал, что невозможно какому-либо Ангелу учить тому, что противно Божией проповеди, однако употребил выражение сие, уча не верить всякому, предлагающему какое-либо иное учение, хотя бы он был и весьма достоин веры.


    Любы долготерпит,
     

    великодушно переносит недостатки ближнего.


    Милосердствует,
     

    водится кротостию и благодушием.


    Любы не завидит,
     

    не допускает страсти зависти.


    Любы не превозносится,
     

    не входит в пытливые разыскания, о чем не должно, ибо таково значение слова: превозноситься — (περπερεύεσθαι действовать легкомысленно), не меряет ощупью Божией сущности, не судит о Божиих домостроительствах, как обыкли делать некоторые. Любящий ни в чем не соглашается поступать опрометчиво, ибо слово любы употреблено здесь вместо имеющий любовь.


    Не гордится,
     

    не превозносится пред братиями.


    Не безчинствует,
     

    не отказывается для пользы братий сделать что-либо неважное и унизительное, почитая такое действие неблагоприличным.


    Не ищет своих си,
     

    Сие неоднократно говорил уже божественный Апостол: не иский своея пользы, но многих, да спасутся (1Кор.10:33).


    Не раздражается,
     

    Если и прискорбное что встречает от кого-либо, переносит великодушно по горячности любви, какую имеет в себе.


    Не мыслит зла,
     

    извиняет погрешительные поступки, предполагая, что сделано это не с худым намерением.


    Не радуется о неправде, радуется же о истине.
     

    Ненавидит противозаконное, веселится о том, что хорошо.


    Вся покрывает.
     

    По любви терпит и прискорбное.


    Всему веру емлет,
     

    любимого почитает нелживым.


    Вся уповает.
     

    Если видит его склонным к худому, ожидает в нем перемены на лучшее.


    Вся терпит.
     

    Что ни бывает с любящим, не может отторгнуть его от любви. Божественный Павел, изобразив сие в чертах частных и приметив, что язык его недостаточен к тому, чтобы восхвалить любовь, вкратце присовокупляет:


    Любы николиже отпадает,
     

    то есть не уклоняется, но всегда остается постоянною, непоколебимою, неподвижною, пребывающею вечно. Ибо сие дает видеть Апостол в присовокупляемых словах:


    Аще же пророчествия упразднятся, аще ли языцы умолкнут, аще разум испразднится.
     

    Будущая жизнь не имеет в сем нужды: излишне пророчество, когда самые вещи налицо; и знание языков бесполезно по уничтожении их различия; прекратится и меньшее ведение, когда будет преподано большее. Ибо сие и присовокупил Апостол:


    От части бо разумеваем и от части пророчествуем: егда же приидет совершенное, тогда, еже от части, упразднится.
     

    Ибо для совершеннолетних излишне знание отроческое. Сие подобие употребил и божественный Апостол.


    Егда бех младенец, яко младенец глаголах, яко младенец мудрствовах, яко младенец смышлях: егда же бых муж, отвергох младенческая.
     

    Ибо по достижении совершенного возраста украшающиеся сметливостию и благоразумием не имеют нужды в отроческом знании. И так Апостол в настоящей жизни данное нам знание уподобил знанию детей, ожидаемое же в жизни будущей — знанию мужей совершенных, научая опять этим невысоко думать о своем знании рассекающих тело Церкви.


    Видим убо ныне якоже зерцалом в гадании, тогда же лицем к лицу.
     

    Настоящее, говорит Апостол, есть тень будущего, ибо во всесвятом крещении усматриваем образ воскресения, а тогда увидим самое воскресение. Здесь видим вместообразная Владычнего тела, а там узрим Самого Владыку. Сие значат слова: лицем к лицу. Увидим же не невидимое Его естество, для всех незримое, но воспринятое Им от нас.


    Ныне разумею от части, тогда же познаю, якоже и познан бых.
     

    Не то говорит Апостол, что познаю Его, как сам Им познан, но что определеннее узрю Его, как соделавшийся Ему своим. Ибо слово познан употребил Апостол вместо слова присвоен. Так и Моисею сказал Господь: Вем тя паче всех (Исх.33:17), и Апостол говорит: Позна Господь сущыя Своя (2Тим.2:19), то есть удостаивает их большего промышления.


    Ныне же пребывают вера, надежда, любы, три сия: болши же сих любы.
     

    Апостол показал, что дарования престают, пребывает же одна любовь, показал также, что любовь преимуществует пред нравственными преспеяниями. Ибо излишня вера в будущей жизни, когда явными соделаются самые вещи. И если вера — уповаемых извещение (Евр.11:1), то, по явлении самих вещей, нет уже потребности в вере. Так же излишня там и надежда. Ибо упование видимое несть упование: еже бо видит кто, что и уповает? (Рим.8:24) Но любовь там паче имеет силу, когда упокоятся страсти, тела соделаются нетленными, а души не будут избирать ныне то, а заутра другое.


    Глава 
    14

    Держитеся любве, ревнуйте же духовным, паче же да пророчествуете.
     

    Итак, поелику любовь есть достояние столько великое, приобретение ее почитайте делом великим, не оставаясь, однако ж, в нерадении о духовных дарованиях; и предпочтительно другим возлюбите пророчество. Ибо Апостол снова смиряет высокомерие, величающееся дарованием языков.

    Глаголяй бо языки не человеком глаголет, но Богу: никтоже бо слышит, духом же глаголет тайны.
     

    Апостол производит вместе то и другое. Коринфян обвиняет в любочестии и дает видеть потребность дарования. Оно дано проповедникам по причине разных языков у людей, чтобы, пришедши к индам, предлагали Божественную проповедь, говоря их языком, а также, беседуя с персами, скифами, римлянами и египтянами, проповедали им евангельское учение на языке каждого из сих народов. Посему беседующим в Коринфе излишним делом было говорить на языках скифском, или персидском, или египетском, которых не могли коринфяне понимать. Поэтому-то божественный Апостол и сказал, что глаголяй языки, не человеком глаголет, но Богу, ибо присовокупил следующее: никтоже бо слышит. А чтобы не почли дарования бесполезным, прибавил еще: духом же глаголет тайны.


    Пророчествуяй же человеком глаголет созидание и утешение и утверждение,
     

    потому что все слышат, что говорит он.


    Глаголяй языки себе зиждет.
     

    Ибо присутствующие не понимали того, что говорил он.


    А пророчествуяй Церковь зиждет.
     

    Ибо, видя и откровение помыслов, и обнаружение тайно совершающегося, получали весьма великую пользу. И чтобы не пришло кому на мысль, будто бы Апостол говорит сие, побуждаемый завистию, по необходимости присовокупил он:


    Хощу же всех вас глаголати языки, паче же да прорицаете: болий бо пророчествуяй, нежели глаголяй языки, разве аще сказует, да Церковь созидание приемлет.
     

    Апостол ясно дал видеть, почему сказал: паче. Я не умаляю, говорит он, дарования, но ищу его потребности: Когда нет переводчика (сказующего), тогда лучше пророчество, потому что от него больше пользы.


    Ныне же, братие, аще прииду к вам языки глаголя, кую вам пользу сотворю, аще вам не глаголю или во откровении, или в разуме, или в пророчествии, или в научении?
     

    Апостол снова ввел собственное свое лицо, утешая тем обвиняемых. Пришедши к вам и говоря разными языками, говорит он, какую пользу принесу вам, если не преподам учения, открывая вам сокровенные тайны, путеводя к Божественному и предлагая приличные для вас советы? Представляет же и подобие, соответственное предлагаемому слову.


    Обаче бездушная глас дающая, аще сопель, аще гусли, аще разнствия писканием не дадят, како разумно будет пискание или гудение? Ибо аще безвестен глас труба даст, кто уготовится на брань?
     

    И сами вы знаете, что и свирель, и гусли имеют нужду в какой-то мерности и в искусстве. Ибо при этом, будучи и неодушевленными, издают некий стройный звук. Если же кто без этого употребит их в дело, исполнение не имеет значения. Так и труба, если прозвучит невоинственно, не вооружает воинов.


    Так и вы, аще не благоразумно слово дадите языком, како уразумеется глаголемое? Будете бо на воздух глаголюще. Толицы убо, аще ключится, роди гласов суть в мире, и ни един их безгласен.
     

    Что для гуслей стройная мерность и для трубы — военный знак, то для языков сказание. Ибо когда присутствующие не понимают, слова напрасно разливаются в воздухе.


    Аще убо не увем силы гласа, буду глаголющему иноязычник, и глаголющий мне иноязычник.
     

    Апостол то же сказал иными словами.


    Тако и вы, понеже ревнителе есте духовом, к созиданию Церкве просите, да избыточествуете.
     

    В укоризну назвал Апостол коринфян ревнителями духовом. Повелевает же им все делать для пользы церковной.


    Темже глаголяй языком да молится, да сказует.
     

    Проси, говорит Апостол, Давшего тебе дарование языков, приложить и дарование сказания, чтобы мог ты принести пользу Церкви.


    Аще бо молюся языком, дух мой молится, а ум мой без плода есть.
     

    Плодом для говорящего служит польза слушающих. Сие сказал Апостол и в Послании к Римлянам: да некий плод имею и в вас, якоже и в прочих языцех (Рим.1:13). Посему, беседуя на другом языке и не предлагая присутствующим сказания, не буду иметь никакого плода, потому что они не получат пользы.


    Что убо есть? Помолюся духом, помолюся же и умом: воспою духом, воспою же и умом.
     

    Духом называет Апостол дарование, а умом — изъяснение сказанного. Говорит же, что беседующему на ином языке, во псалмопении ли то, в молитве ли, в учении ли, надлежит или самому быть переводчиком к пользе слушающих, или другого, способного на это, брать в сотрудники к учению.


    Понеже аще благословиши духом, исполняяй место невежды како речет аминь, по твоему благодарению? Понеже не весть, что глаголеши?
     

    Невеждою (простолюдином) называет Апостол состоящего в чине мирянина, потому что и находящихся вне воинского чина обыкли называть простолюдинами.


    Ты убо добре благодариши, но другий не созидается.
     

    Знаю, говорит Апостол, что, вдохновенный Божиею благодатию, песнословишь ты Бога; но не знающий языка не понимает произносимого. Потом Апостол, стыдя коринфян, говорит:


    Благодарю Бога моего, паче всех вас языки глаголя. Но в церкви хощу пять словес умом моим глагола ти, да и ины пользую, нежели тмы словес языком.
     

    Прежде вас сподобился я сего дарования; чрез меня и вы прияли благодать сию. Однако же, заботясь о пользе многих, ясное учение предпочитаю неясному. Потом продолжает с упреком:


    Братие, не дети бывайте умы: но злобою младенствуйте, умы же совершени бывайте.
     

    Не извращайте порядка и соревнуйте не малосмыслию, но незлобию детей; а у совершенных возрастом заимствуйте не лукавство, но сметливость.


    В законе пишет: яко иными языки и устны иными возглаголю людем сим, и ни тако послушают Мене, глаголет Господь.
     

    Пророческое это изречение (Ис.28:11); законом же наименовал Апостол ветхозаветное Писание. Приведя свидетельство, присовокупляет он и толкование.


    Темже языцы в знамение суть не верующим, но неверным.
     

    Ибо различие языков поражает неверного. Сие и в день Пятидесятницы в Иерусалиме испытали собравшиеся там. Посему тотчас сказали: Не вси ли суть глаголющии Галилеане? И како мы слышим их кийждо свой язык, в немже родихомся, Парфяне, Мидяне и так далее (Деян.2:7-9)?


    А пророчество не неверным, но верующым.
     

    У Апостола одна цель — польза многих. Почему и коринфянам советует предпочитать пророчество, как доставляющее пользу всему обществу. Пользу же пророчества показывает в последующих словах:


    Аще убо снидется Церковь вся вкупе, и вси языки глаголют, внидут же и неразумивии, или невернии, не рекут ли, яко беснуетеся?
     

    Неразумивыми назвал здесь Апостол некрещенных и дает видеть, что не понимающие произносимого возымеют о них такое мнение, что они беснуются.


    Аще же вси пророчествуют, внидет же некий неверен или невежда, обличается всеми, и истязуется от всех, и сице тайная сердца его явлена бывают: и тако пад ниц, поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть.
     

    Так напал на всех страх, когда Анании и Сапфире сделано обличение. При сем должно заметить, что Апостол ясно наименовал здесь Богом Всесвятого Духа, потому что пророчество было действием Духа Божия: Вся же сия действует един и тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет (1Кор.12:11); между тем как Апостол выразился здесь: пад ниц поклонится Богови, возвещая, яко воистинну Бог с вами есть, Всесвятого Духа называя Богом. Так и блаженный Петр сказал: Почто прельстил (исполни) сатана сердце твое, солгати Духу Святому? Не человеком солгал еси, но Богу (Деян.5:3-4). Так Апостол, показав различие дарований, учит коринфян и приличному для них благочинию.


    Что убо есть, братие? Егда сходитеся, кийждо вас псалом имать, учение имать, язык имать, откровение имать, сказание имать: вся же к созиданию да бывают.
     

    Апостол опять указал на тело и на члены тела, ибо словом сходитеся указал на единое тело, а словами кийждо вас имать то или другое — на различие членов; и потом опять приносимую каждым пользу всему обществу выражает словами: вся к созиданию да бывают.


    Аще языком кто глаголет, по двема, или множае по трием, и по части.
     

    Не ведите общего собеседования, от чего происходят беспорядок и смятение, и не многие беседуйте: довольно для сего и двоих. Впрочем, пусть число беседующих так ограничится троими.


    И един да сказует.
     

    Ибо присутствующим надобно уразуметь, что говорится.


    Аще ли не будет сказатель, да молчит в церкви: себе же да глаголет и Богови.
     

    Ибо всего неуместнее дарование Божие употреблять в угождение любочестию, а не для пользы.


    Пророцы же два или трие да глаголют, и друзии да разсуждают.
     

    Божественный Апостол причислял уже к духовным дарованиям и разсуждение духовом (1Кор.12:10). Посему то же говорит и здесь, а именно, что сподобившиеся сего дарования рассуждают о произносимом, по действию ли Божия Духа говорится это. Ибо диавол как пророкам противопоставлял лжепророков, так и апостолам — лжеапостолов; и сие дает видеть Апостол во Втором послании к Коринфянам, ибо говорит: Таковии лживи апостоли делателе льстивии (2Кор.11:13).


    Аще ли иному открыется седящу, первый да молчит.
     

    Если, говорит Апостол, иного подвигнет благодать Духа, то да уступит ему начавший говорить.


    Можете бо вси по единому пророчествовати, да вси учатся и вси утешаются.
     

    Ничто да не делается беспорядочно и с замешательством, потому что может всякий из вас предложить пророчество собравшимся и чрез это принести им пользу. Этот порядок и до настоящего времени остался в церквах, и из учителей одни беседуют с народом в это торжественное собрание, а другие — в другое.


    И дух Пророков Пророком повинуется.
     

    Духом называет Апостол дарования. Так повиновались Иисус Моисею, Елисей Илии, множество пророков — самому Елисею и сему самому Апостолу — Тимофей, Тит и прочие.


    Несть бо нестроения Бог, но мира, яко во всех церквах святых.
     

    Не новое что узаконяем, но учим вас тем законам церквей, какие установил Сам Охранитель мира. Поелику же духовною благодатию преисполнялись не мужи только, но и жены, ибо сие предвозвестил Бог устами пророка Иоиля: И излию от Духа Моего на всяку плоть, и прорекут сынове ваши и дщери ваши (Иоил.2:28), то Апостол по необходимости постановил закон и для жен.


    Жены ваша в церквах да молчат: не повелеся бо им глаголати, но повиноватися, якоже и закон глаголет.
     

    Ибо Еве сказал Бог: к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет (Быт.3:16).


    Аще ли чесому научитися хотят, в дому своих мужей да вопрошают: срамно бо есть жене в церкви глаголати.
     

    Потом Апостол опять обращается к коринфянам с упреком.


    Или от вас слово Божие изыде? Или вас единых достиже?
     

    Не вы первые и не вы одни прияли евангельскую проповедь. Посему не своими довольствуйтесь законами, но следуйте законоположениям церковным.


    Аще кто мнится пророк быти или духовен, да разумеет, яже пишу вам, зане Господни суть заповеди.
     

    Духовными наименовал Апостол тех, в ком обитает Божий Дух. А лишенный сей благодати не может разуметь. Посему Апостол присовокупил:


    Аще ли кто не разумеет, да не разумевает.
     

    Потом предлагает советы.


    Темже, братие моя, ревнуйте еже пророчествовати, и еже глаголати языки не возбраняйте.
     

    Апостол снова показал, что одно предпочтительнее, но и другое также потребно, ибо сие означается словом не возбраняйте.


    Вся же благообразно и по чину да бывают.
     

    Чин же этот Апостол дал видеть в сказанном прежде.

    Будем же и мы хранить сие благочиние и последуем апостольским законоположениям, чтобы сподобиться нам общения с Законоположником по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Ним Отцу со Всесвятым Духом подобают слава и велелепие ныне и всегда и во веки веков! Аминь.


    Глава 
    15

    Божественный Апостол, заключив учение о духовных дарованиях, полезным признал изложить и учение о воскресении. Ибо некоторые обманщики вводили коринфян в заблуждение, говоря, что не будет воскресения тел. Апостол же, как исполненный духовной мудрости, не просто излагает сие учение, но дает сперва видеть цель Владычнего вочеловечения и показывает, что и Крест, и страдание, и Воскресение Спасителя были ради общего воскресения. И это яснее дознаем из самих слов Апостола.

    Сказую же вам, братие, благовествование, еже благовестих вам, еже и приясте, в немже и стоите, имже и спасаетеся, кацем словом благовестих вам.
     

    Апостол снова к учению присоединил похвалу, предварительно услаждая слух коринфян. Посему-то сказал: в немже стоите; и, подтверждая сказание о стоянии, присовокупил: имже и спасаетеся. Говорит же следующее: Намереваюсь напомнить вам о проповеданном мною у вас благовествовании, которое приняли вы усердно и ожидаете приносимого им спасения; напоминаю же вам, желая показать цель оного Ибо сие выразил, сказав: кацем словом благовестих вам. Потом присовокупляет:

    Аще содержите, разве аще не всуе веровасте.
     

    Ибо если не верите воскресению тел, то излишня проповедь Евангелия.


    Предах бо вам исперва, еже и приях.
     

    Не сам я изобрел проповедь и не человеческим последовал рассуждениям, но от Владыки Христа приял учение о сем. Что же приял ты?


    Яко Христос умре грех наших ради, по Писанием.
     

    Сие предсказали и пророки, и Исаия взывает: Той же язвен бысть за беззакония наша, и мучен бысть за грехи наша, наказание мира нашего на Нем (Ис.53:5).


    И яко погребен бысть.
     

    И сие предрекли пророки, ибо сказано: Будет с миром погребение Его (Ис.57:2).


    И яко воста в третий день, по Писанием.
     

    Говорит же и божественный Давид: яко не оставиши душу мою во аде, ниже даси преподобному Твоему видети истления (Пс.15:10); а Господь изводит на среду. Иону (Мф.12 40), потому что в прообразе имеется число трех дней.


    И яко явися Кифе.
     

    Достаточное для свидетельства лицо, но оно одно. Посему Апостол прибавил:


    Таже единонадесятим.
     

    И чтобы не стал кто подозревать и их, будто бы о любимом Учителе проповедали воскресение, которого не было, Апостол по необходимости присовокупил:


    Потом же явися боле пяти сот братиям единою,
     

    не порознь, но всем вкупе. Свидетельство же такого числа людей неподозрительно. И чтобы не подумал кто, что он сам говорит, чего не было, прибавил:


    От нихже множайшии пребывают доселе, нецыи же и почиша.
     

    Кому угодно, говорит Апостол, возможно дознать об этом от них самих.


    Потом же явися Иакову.
     

    И это было лицо значительное не по одному родству, так как назывался он братом Господним, но и по собственной своей добродетели, так как наречен был праведным.


    Таже Апостолом всем.
     

    Апостолами назвал опять Павел не одних двенадцать, ибо о них уже упоминал, но всех приявших таковое рукоположение. А чтобы не показалось, будто бы говорит это по слуху, причислил к свидетелям и себя, придав словам своим обычную ему скромность в образе мыслей.


    Последи же всех, яко некоему извергу, явися и мне.
     

    Желая назвать себя худшим из всех людей, Апостол оставляет в стороне совершенно образовавшихся в матерней утробе и потом рожденных по закону природы, уподобляет же себя выкинутому зародышу, который не включается и в число людей. Потом излагает причины сего.


    Аз бо есмь мний Апостолов: иже несмь достоин нарещися Апостол, зане гоних церковь Божию.
     

    И, чтобы повествованием о бывшем прежде не сделать свидетельства своего не имеющим силы, присовокупил:


    Благодатию же Божиею есмь, еже есмь.
     

    Апостол пытается скрыть свое богатство и принужден обнаружить. Не сказал же ясно, что он такое, но говорит: есмь, еже есмь.


    И благодать Его, яже во мне, не тща бысть.
     

    Не напрасно помиловал меня Бог, ибо предуведал, что творит.


    Но паче всех их потрудихся.
     

    И принужденный обнаружить совершенное им, не исполнился Апостол высокого о себе мнения. Ибо скрывает чудеса и указывает на один труд, и о нем говорит, что это — дело Божией благодати. Ибо сие и присовокупил:


    Не аз же, но благодать Божия, яже со мною.
     

    Потом обращает слово к предположенному им.


    Аще убо аз, аще ли они, тако проповедуем, и тако веровасте.
     

    Многими другими апостолами проповедано Евангелие, в нем проповедано Воскресение Бога и Спасителя нашего; это и вы усердно приняли. Положив сие как бы в некое основание, Апостол назидает на сем учение об общем воскресении, доказывая самыми твердыми умозаключениями.


    Аще же Христос проповедуется, яко из мертвых воста, како глаголют нецыи в вас, яко воскресения мертвых несть?
     

    Мы проповедали, говорит Апостол, что Христос не только Бог, но и Человек, ибо во образе Божий сый приял зрак раба (Флп.2:6-7); и сказали, что Он и умер, и восстал. Но очевидно, что Божество бесстрастно, страданию же подлежит тело. Его-то и Кресту предал Христос, и воздвиг от гроба. Посему как же, продолжает Апостол, некоторыми подвергается сомнению воскресение тел, когда мы уверовали в Воскресение Владыки Христа?


    Аще же воскресения мертвых несть, то ни Христос воста.
     

    Если невозможно одно, то не было и другого, потому что Владыка Христос имел тело.


    Аще же Христос не воста, тще убо проповедание наше, тща же и вера ваша.
     

    Если подлинно Христос не воскрес, то напрасно мы проповедуем со множеством для себя опасностей, напрасно и вы веруете проповеданному.


    Обретаемся же и лжесвидетеле Божии, яко послушествовахом на Бога, яко воскреси Христа, Егоже не воскреси.
     

    Мы подлежим наказанию за клевету, осмелившись утверждать, что Бог воскресил Христа, Егоже не воскреси. Потом Апостол снова повторяет те же слова с намерением многими умозаключениями утвердить веру в воскресение и говорит:


    Аще бо мертвии не востают, ни Христос воста. Аще же Христос не воста, суетна вера ваша, еще есте во гресех ваших.
     

    Ибо образом Владычней смерти служит крещение; но излишен образ, если не приводит к отпущению грехов. Посему бремя грехов еще на нас. Сието и присовокупил Апостол к сказанному выше, что Христос умре грех наших ради, по Писанием (1Кор.15:3).


    Убо и умершии о Христе погибоша.
     

    Напрасно, по-видимому, умерщвлены за исповедание Христово добродетельные мученики и хотя с усердием подъяли подвиги, но венцов не прияли, потому что если нет воскресения, то нет и возглашения о победе.


    И аще в животе сем точию уповающе есмы во Христа, окаяннейши всех человек есмы.
     

    Ибо проходим жизнь среди опасностей всякого рода, томимые голодом, терпя непрестанно обиды, переходя из темницы в темницу по вселенной, не имея приюта, скитаясь, борясь с непрестанными треволнениями. Но не то с нами в самом деле, потому что поддерживает нас добрая надежда, и в Воскресении Спасителя нашего имеем залог нашего воскресения. Сие и присовокупил Апостол.


    Ныне же Христос воста от мертвых, начаток умершым бысть.
     

    Он первый сокрушил державу смерти, а за начатком, конечно, последует все смешение. И слово сие подтверждает Апостол древним примером.


    Понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых.
     

    Потом от естества переходит Апостол к лицам, чрез это делая учение сие более ясным.


    Якоже бо о Адаме вси умирают, такожде и о Христе вси оживут.
     

    Обратите внимание на основание рода, и увидите, что за прародителем последовали и потомки; и все стали смертными, потому что он приял смертность. Так все естество человеческое последует за Владыкою Христом и приобщится воскресения, потому что и Он перворожден из мертвых (Кол.1:18), как Адам есть первородный. Не без причины же Христа наименовал здесь Апостол Человеком, зная, что Он Бог, но чтобы, показав соестественность, подтвердить учение о воскресении. Поелику же сказал, что вси оживут, по воскресении же будет разделение живших целомудренно и предававшихся в жизни невоздержанию, страдавших неверием и просиявших верою и, одним словом, стремившихся к делам похвальным и к делам укоризненным, то по необходимости присовокупил:


    Кийждо же во своем чину.
     

    Так и Господь в Священном Евангелии учит, что агнцев поставит одесную, а козлов (козлища) ошуюю (Мф.25:33).


    Начаток Христос,
     

    то есть первый воскрес Он.


    Потом же Христовы в пришествии Его
     

    — во время скончания. Христовыми же называет Апостол не только уверовавших во Христа после Его вочеловечения, но и просиявших благочестием и добродетелию под законом и прежде закона.


    Таже кончина,
     

    то есть общее всех воскресение. Ибо когда совершится оно, тогда все приимет конец — и настоящий порядок вещей, и предречения пророков.


    Егда предаст Царство Богу и Отцу, егда испразднит всяко началство и всяку власть и силу.
     

    Предаст Он Царство Богу и Отцу, не Сам лишаясь Царства, но покоряя мучителя диавола и его споспешников и всех приводя в необходимость преклонить главу и признать Бога всяческих.


    Подобает бо Ему царствовати, дондеже положит вся враги под ногама Своима.
     

    Речение дондеже не означает здесь времени, но дает знать, что Христос несомненно всех покорит. Сему подобно сказанное Давидом: Рече Господь Господеви моему: седи одесную Мене, дондеже положу враги Твоя подножие ног Твоих (Пс.109:1). Если же единомысленники Ариевы и Евномиевы говорят, что речение сие употреблено об одном Сыне, то пусть услышат, что говорит и Сам Бог: Аз есмь, и дондеже состареетеся, Аз есмь (Ис.46:4). Если же сие речение понимать о времени, то окажется, что Бог всяческих имеет бытие, соразмерное с Старостию) человеческою. Но такое пустословие свойственно повредившимся в уме. А Бог всяческих вечен, совечен же Ему и Единородный Сын Его. И Царство имеет также вечное; и сему именно научил нас божественный Даниил, ибо сказал: Царство Его, Царство вечное (Дан.7:27), оно не разрушится в вечное время.


    Последний враг испразднится смерть.
     

    Ибо, диавола и споспешников его послав во тьму кромешную, Христос положит конец смерти и воскресит всех усопших.


    Вся бо покори под нозе Его!
     

    Здесь Апостол сказал, что Отец покорил Ему все; а в Послании к Филиппийцам говорит, что Сам Он совершил это, ибо сказав: иже преобразит тело смирения нашего, яко быти сему сообразну телу славы Его, присовокупил: по действу же возмогати Ему и покорити Себе всяческая (Флп.3:21), то есть Кто возмог все покорить Себе, Тот и тленное наше тело украсит нетлением.


    Внегда же рещи, яко вся покорена суть Ему, яве, яко разве Покоршаго Ему вся. Егда же покорит Ему всяческая, тогда и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая.
     

    Единомысленники Ариевы и Евномиевы обыкли постоянно иметь у себя на языке место сие, думая умалить сим достоинство Единородного. Но им должно было понять, что божественный Апостол в этом месте написал вовсе не о Божестве Единородного. Ибо, убеждая верить воскресению плоти, пытался он воскресение оной доказать Владычним Воскресением. Известно же, что подобное подтверждается подобным. Посему-то Апостол называл Христа и начатком умерших, и нарек Человеком, и сравнением Его с подобными Адаму доказывал, что чрез Христа будет общее воскресение, чтобы, указав на Воскресение соестественного с нами, убедить прекословящих уверовать, что все люди соделаются причастниками того же Воскресения. Итак, надлежит знать, что два естества во Владыке Христе и что Божественное Писание нарицает Его иногда по человеческому, а иногда по Божественному естеству, ибо хотя и именует Его Богом, но не отрицает и человечества, и хотя называет Человеком, однако же исповедует вместе и Божество. Невозможно же было говорить о Нем все возвышенное по естеству, какое от нас восприял. Ибо если и при том, что изречено о Нем уничижительного, иные отрицают восприятие Им плоти, то явно, что было бы большее еще число страждущих сею болезнию, если бы не было сказано ничего уничижительного. Что же значит: и тогда покорится? Сие прилично тем, которые в настоящее время присвояют себе чужую власть. Ибо если тогда покорится, то теперь еще не покорен. Посему незаконно поступают хулители и старающиеся покорить не приявшего еще уставов покорности. Ибо надлежит ждать и изучить способ покорения. Но о сем пространно рассуждали мы в состязаниях с противниками. Посему надлежит кратко высказать цель Апостола. Писал он Послание к Коринфянам, недавно еще освободившимся от эллинского баснословия, а баснословие эллинов исполнено всякого непотребства и неправды. Умолчав о другом и не скверня тем языка, скажу только, что поклоняются они богам-отцеубийцам и говорят, что дети восстали на родив ших, изгнали их из царства и восхитили себе владычество. Итак, поелику Апостол о Владыке Христе сказал великое, что Он испразднит всяко началство и всяку власть и силу, положит конец самой смерти и вся покори под нозе, то, чтобы коринфяне, увлекаемые оным баснословием, не предположили, будто бы и Христос с родшим Отцом делает то же, что сделали демоны, которым они кланялись, — по необходимости, сказав: яко вся покорена суть, присовокупил: яве, яко разве Покоршаго Ему вся, и еще прибавил, что и Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая. Ибо не только не покорит Себе Отца, но и Сам примет подобающую Сыну покорность. Посему как божественный Апостол, предусматривая вред, какой мог произойти от эллинского баснословия, употребив слова уничижительные, присовокупил это для пользы коринфян, так и прекословящие пусть определят вид оной покорности. Конечно, если хотят они уразуметь истину, Христос оказал послушание ныне, вочеловечившись и соделав наше спасение. Посему как же покорится тогда? Ужели тогда только предаст Царство Богу и Отцу? Если понимать это так, окажется, что Бог и Отец не имеет теперь Царства. Столько несообразности в утверждаемом противниками. Но Христос усвояет Себе и принадлежащее нам, потому что мы называемся Его телом, а Он именуется нашею Главою. Той грехи (недуги) наша прият, и болезни понесе (Мф.8:17). Так и словами псалма говорит Христос: Боже, Боже Мой: вонми Ми, вскую оставил Мя еси? Далече от спасения Моего словеса грехопадений Моих (Пс.21:2); тогда как греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его (1Пет.2:22); но нашего рода устами делается Он, соделавшийся начатком нашего естества. Так усвояет Он Себе и нынешнее наше непослушание, и тогдашнюю покорность; и поелику, по избавлении от тления, покоримся мы, — говорится, что покорится Он. К сему разумению приводят нас следующие за тем слова. Ибо божественный Апостол, сказав: тогда Сам Сын покорится Покоршему Ему всяческая, присовокупил:


    Да будет Бог всяческая во всех.
     

    Теперь по сущности Он повсюду, потому что естество Его неописанно и о Нем, по апостольскому слову, живем и движемся и есмы (Деян.17:28); но не во всех по благоволению, потому что благоволит в боящихся Его и во уповающих на милость Его (Пс.146:11). Но и в них Он — не всяческая; потому что никтоже чист от скверны (Иов.14:4); и: не оправдится пред Тобою всяк живый (Пс.142:2); и: аще грехи (беззакония) назриши, Господи, Господи, кто постоит? (Пс.129:3). Посему хотя благоволит за то, в чем преуспевают, но не благоволит за то, в чем прегрешают. В жизни же будущей, когда прекратится тление и преподастся бессмертие, не будет места страстям; а по конечном изгнании страстей не воздействует уже ни один вид греха. Так наконец будет Бог всяческая во всех, когда все избавлены будут от грехопадений, и к Нему обратятся, и не приимут в себя наклонности к худшему. А что божественный Апостол сказал здесь о Боге, то в другом месте изрек о Христе; говорит же так: идеже несть Иудей ни Еллин, обрезание и необрезание, варвар и Скиф, но всяческая и во всех Христос (Кол.3:11). Но принадлежащего Отцу не приписал бы Сыну, если бы благодатию Божиею не научен был Его равночестию. Приступим же к истолкованию по порядку следующего.


    Понеже что сотворят крестящиися мертвых ради? Аще отнюдь мертвии не востают, что и крещаются мертвых ради?
     

    Крестящийся, говорит Апостол, спогребается со Владыкою, чтобы, приобщившись смерти, соделаться общником и воскресения. Если же тело мертво и не воскреснет, то для чего и креститься?


    Почто же и мы беды приемлем на всяк час?
     

    Сказав сие о всех вообще, Апостол говорит о себе.


    По вся дни умираю, тако ми ваша похвала, юже имам о Христе Иисусе Господе нашем.
     

    И преизбыток опасностей выразил, и обнаружил свою попечительность. Непрестанно, говорит, отдаю себя на явные смерти. Похвалою же своею он назвал веру коринфян, и сим убеждая их к вере.


    Аще бо по человеку со зверем боряхея в Ефесе, кая ми польза, аще мертвии не востают?
     

    По человече скому рассуждению, говорит Апостол, делался я пищею зверей, но чудесно спасен. Какой же для меня плод от сей опасности, если нет воскресения мертвых?


    Да ямы и пием, утре бо умрем.
     

    Пророческие это слова (Ис.22:13); и Апостол привел их кстати, как бы так говоря: излишен пост, излишне воздержание, насладимся удовольствиями настоящей жизни, потому что любителям добродетели не уготовано никакого воздаяния. Потом, пристыжая коринфян, говорит:


    Не льститеся: тлят обычаи благи беседы злы.
     

    Благими назвал здесь нравы легкомысленные, удобно обольщаемые.


    Истрезвитеся праведно, и не согрешайте: неведение бо Божие нецыи имут, к сраму вам глаголю.
     

    Как заблудившимся и упоенным неверием сказал: истрезвитеся. Весьма же премудро неверование воскресению назвал неведением Бога. Кто исповедует Бога ведети (Тит.1:16), тот верует, что Он праведен. Праведному прилично воздаяние. Но праведного воздаяния в настоящей жизни не видим. Посему исповедующему, что верует в Бога, должно ожидать воскресения. Потом Апостол представляет вопрос, предлагаемый неверующими, и говорит:


    Но речет некто: како востанут мертвии? Коимже телом приидут?
     

    Вопрос двоякий: и об образе воскресения, и о будущем качестве тела. Потом Апостол объясняет то и другое тем, что для людей всего известнее, и несмысленным называет того, кто неспособен уразуметь это.


    Безумне, ты еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится, пшеницы или иного от прочих.
     

    Погляди на семена, смотри, что борозды подобны гробам, семена погребаются в них, как тела, потом дают росток и отпрыск. Не тело будущее сееши, то есть не колос, но голо зерно или пшеницы или иного от прочих. Весьма удачно заменил Апостол одни именования другими; не сказал: не произрастет, аще не умрет, но от нас взятые именования приложил к семенам, ими доказывая наше воскресение. Так же и Господь сказал: Аще зерно пшенично пад на земли не умрет, едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит (Ин.12:24). Так Апостол, показав образ воскресения, показывает и качество тел.


    Бог же дает ему тело, якоже восхощет, и коемуждо семени свое тело.
     

    Ибо как от пшеницы родится пшеница, от чечевицы — чечевица и от каждого вида — тот же вид, так и наши тела воскреснут те же самые с большею славою, нетлением и бессмертием. Это же, как можно видеть, бывает и с семенами, ибо, будучи посеяны голыми, произрастают покрытые богатыми оболочками. Посему Апостол объясняет здесь то и другое: и образ воскресения, и качество тел. Потом говорит и о разделении воскресших.


    Не всяка плоть таже плоть: но ина убо плоть человеком, ина же плоть скотом, ина же рыбам, ина же птицам.
     

    Естество плоти, говорит Апостол, одно, потому что состоит из четырех стихий; но разность в виде. Посему и воскресение и преложение тел в нетление для всех также одно; но разность нравов производит разность воздаяний.


    И телеса небесная, и телеса земная: но ина убо небесным слава, и ина земным.
     

    Достойные небес облекутся славою, приличною небесным; а имевшие земной образ мыслей приимут одеяние, соответственное произволению. Так, произведя сие разделение и показав отлучение земных, показывает Апостол различие и между небесными. Ибо не все праведники соделаются причастниками одного и того же, но приимут воздаяние, соразмерное их преспеяниям. Сие и Господь предрек в Священном Евангелии, ибо сказал: обители многи у Отца Моего (Ин.14:2). Так и здесь сказано:


    Ина слава солнцу, и ина слава луне, и ина слава звездам: звезда бо от звезды разнствует во славе.
     

    Так и из праведников одни просветятся подобно солнцу (Мф.13:43), а другие подобно луне, иные уподобятся светлости самых блистательных звезд, а иные сравнятся с менее светлыми. Так, показав и это различие, Апостол переходит к учению об общем воскресении.


    Такожде и воскресение мертвых,
     

    то есть как показывает сравнение с семенами.


    Сеется в тление, востает в нетлении.
     

    В два или в три дня подвергается зловонному тлению, но освобождается от тления и восстает нетленным.


    Сеется не в честь, востает в славе.
     

    Ибо что бесчестнее мертвого тела?


    Сеется в немощи, востает в силе.
     

    Ибо что немощнее этого гноя или праха? Однако же приимет это негиблющую силу.


    Сеется тело душевное, востает тело духовное. Есть тело душевное, и есть тело духовное.
     

    Везде Апостол употребил слово сеется, повелевая несомненно верить, что посеянное произрастет. Называет же душевным, что управляется душою, а духовным — что домостроительствуется Духом. А таковую благодать многократно в большей мере приимут достойные. Посему-то данное ныне и именуется залогом (2Кор.1:22), потому что там дана будет во много крат большая благодать.


    Тако и писано есть: бысть первый человек Адам в душу живу, последний Адам в дух животворящ.
     

    Первое читали мы в Писании (Быт.2:7), а второе познали на самом деле. Второго же Адама Апостол назвал не живым, но животворящим духом, потому что всем подает жизнь, и жизнь вечную.


    Но не прежде духовное, но душевное, потом же духовное.
     

    Ибо по немощи душевного уготовано духовное врачевство.


    Первый человек от земли перстен; вторый человек Господь с небесе.
     

    Апостол дает разуметь Второе Его пришествие, потому что придет к нам с небеси.


    Яков перстный, такови и перстнии: и яков небесный, тацы же и небеснии: и якоже облекохомся во образ перстнаго, да облечемся и во образ небеснаго.
     

    Как стали мы участниками в клятве, наложенной на перстного праотца, и общниками в смерти его, так соделаемся причастниками славы Небесного Владыки. Ибо сие: да о6лечемся, — сказал Апостол в виде предречения, а не увещания.


    Сие же глаголю, братие, яко плоть и кровь Царствия Божия наследити не могут.
     

    Плотию и кровию называет Апостол природу смертную. А ей, будучи еще смертною, невозможно улучить Небесного Царства. Сие-то и присовокупил Апостол:


    Ниже тление нетления наследствует.
     

    Но явно, что, соделавшись нетленною, насладится обетованных благ.


    Се, тайну вам глаголю.
     

    Тайною называется, что не всем объявлено, но вверено одним друзьям. Посему Апостол утешает коринфян, объявляя им сокровенное.


    Вси бо не успнем: вси же изменимся.
     

    Ибо не только скончавшиеся восстанут нетленными, но и остающиеся еще в живых облекутся в нетление.


    Вскоре (έυ άτόμω) во мгновении ока.
     

    Апостол показал мгновенность воскресения. Называет же неделимым (άτόμου) самое тонкое тело, видимое в солнечном луче, которое не допускает сечения по чрезмерной малости, и мгновением ока назвал движение зеницы. А сим показал Божию силу, ибо и малейшей части времени не пройдет в бездействии между Божиим повелением и воскресением мертвых.


    В последней трубе.
     

    Будет же это, говорит Апостол, когда прозвучит последняя труба.


    Вострубит бо, и мертвии востанут нетленни, и мы изменимся.
     

    Не о себе сказал Апостол: мы, но о тех людях, которые в то время останутся еще в живых.


    Подобает бо тленному сему облещися в нетление, и мертвенному сему облещися в безсмертие.
     

    Апостол ясно дал знать, что воскреснет не другое что, но то самое, что истлевает, ибо, как бы неким перстом, указал на то словом: сему, говоря: тленному сему, и мертвенному сему.


    Егда же тленное сне облечется в нетление, и смертное сие облечется в безсмертие, тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою. Где ти, смерте, жало? Где ти, аде, победа?
     

    Божественный Апостол, так как созерцает самое исполнение, видит и победу Владыки, и воскресение мертвых, как бы воспевая торжество над врагами, изрек сию пророческую песнь (Ис.25:8; Ос.13:14).


    Жало же смерти грех.
     

    Ибо он предал смерти род наш.


    Сила же греха закон;
     

    потому что грех не вменяется не сущу закону. (Рим.5:13)


    Богу же благодарение, давшему нам победу Господем нашим Иисус Христом.
     

    Учение о воскресении Апостол по необходимости заключил песнопением.


    Темже, братие моя возлюбленная, тверди бывайте, неотступни.
     

    Дает им сие повеление, как колеблющимся.


    Избыточествующе в деле Господни всегда.
     

    Трудолюбиво собирайте богатство благочестия.


    Ведяще, яко труд ваш несть тощь пред Господем;
     

    потому что Судия правдив и подвижникам соплетает венцы (2Тим.4:8), делателям даст мзду (Мф.20:8). Так, после сего увещания Апостол советует позаботиться о служении святым.


    Глава 
    16

    О милостыни же, яже ко святым, якоже устроих церквам Галатийским, тако и вы сотворяйте.
     

    Милостынею Апостол называет денежный сбор. Не без намерения же упомянул о галатах, но давая разуметь, что и им советовал сделать то же.

    По единей от суббот кийждо вас да полагает у себе сохраняя, еже аще что благопоспешится.
     

    Количество подаяния Апостол предоставляет расположению, научая, что душам, избирающим лучшее, содействует Бог. Ибо сие выразил словами: еже аще что благопоспешится. Соответствует же делу и день Господень, отличенный воскресением.


    Да не егда прииду, тогда собрания бывают. Егда же прииду, ихже аще искусите, с посланьми сих послю отнести благодать вашу во Иерусалим. Аще же достойно будет и мне ити, со мною пойдут.
     

    Ибо неприлично в моем присутствии быть денежному сбору. Мне надлежит послать собранное к святым с теми, ихже аще искусите. А если же увижу, что подаяние сделано щедрое, то и сам приму участие в сем служении. Не сказал: сам отнесу это, но говорит: со мною пойдут. Ибо что советует другим, то сам делает первый, и безпреткновен бывает Иудеем и Еллином и церкви Божией (1Кор.10:32). Назначает же коринфянам и время своего прибытия.


    Прииду же к вам, егда Македонию прейду.
     

    И что бы коринфяне не оскорбились тем, что предпочтены македоняне, Апостол присовокупил:


    Македонию бо прохожду. У вас же, аще случится мне, пребуду, или и озимею, да вы мя проводите, аможе аще пойду. Не хощу бо вас ныне в мимохождении видети: уповаю же время некое пребыти у вас, аще Господь повелит.
     

    Апостол ничего не намерен делать без Божия мановения, но желает, чтобы управляла им Божия десница. Между тем достаточно утешил коринфян сказанным, обещаясь пробыть с ними несколько времени. Дает же знать, почему не скоро придет.


    Пребуду же во Ефесе до пентикостии: дверь бо ми отверзеся велика и поспешна, и сопротивнии мнози.
     

    Ибо многие приступают к проповеди, но многие противодействуют и стараются служить препятствием спасению первых.


    Аще же приидет Тимофей, блюдите, да без страха будет у вас,
     

    то есть примите его, послужите ему, да не испытает никакого огорчения.


    Дело бо Господне делает, якоже и аз.
     

    Достаточное свидетельство, чтобы и ленивого побудить к оказанию услуг ученику.


    Да никтоже убо его уничижит.
     

    Не смотрите на юность возраста, но примите в нем во внимание апостольские труды.


    Проводите же его с миром. Да приидет ко мне: жду бо его с братиею.
     

    И сие опять присоединил Апостол с намерением побудить коринфян к оказанию услуг ученику, как бы так говоря: ко мне придет и известит меня о всех ваших делах.


    О Аполлосе же брате: много молих его, да приидет к вам с братиею: и всяко не бе воля, да ныне приидет.
     

    И Аполлос уважаем был и близок к коринфянам. Почему Апостол успокаивает их, извещая, что советовал Аполлосу идти к ним. Не присовокупил же, что Аполлос сам отказывался, но возложил все на Божий Промысл.


    Приидет же, егда упразднится.
     

    Утешил сею надеждою.


    Бодрствуйте, стойте в вере: мужайтеся, утверждайтеся: вся вам любовию да бывают.
     

    Сказал: бодрствуйте, по причине обманщиков, и также: стойте, мужайтеся, утверждайтеся, по причине явных врагов, потому что благочестивые были гонимы злочестивыми. Сие же: вся вам любовио да бывают — сказано тем, которые производили разделения в теле Церкви, дали в себе место страсти любоначалия, вкушали идоложертвенное и пренебрегали соблазняющихся.


    Молю же вы, братие: весте дом Стефанинов и Фортунатов, яко есть начаток Ахаии_о Христе, и в служение святым учиниша себе: да и вы повинуйтеся таковым, и всякому споспешствующу и труждающуся.
     

    Две похвалы восписал Апостол: что первые прияли спасительную проповедь и что, открыв дом святым, оказывают им всякую услугу, а потому и дает приказание, чтобы они и соизволяющие на подобное сему пользовались всякою честию.


    Возрадовахся же о пришествии Стефанинове и Фуртунатове и Ахаикове, яко ваше лишение сии исполниша: упокоиша бо мой дух и ваш. Познавайте убо таковыя.
     

    С ними прислали письмо коринфяне и спрашивали Апостола об оженившихся. С ними и Апостол отправил сие послание. Ибо не блаженный Тимофей, как предполагали некоторые, послужил доставлению писания. Он, хотя к ним был послан, но, вероятно, выполнив другую потребность в ином городе, потом уже прибыл к ним. На сию мысль наводит написанное о нем, ибо сказано: Аще приидет Тимофей, блюдите, да без страха будет у вас. А сих с особенною заботою одобряет Апостол, чтобы коринфяне не причинили им печали, по подозрению, будто бы они были обвинителями коринфян.


    Целуют вы церкви Асийския.
     

    И сие присовокупил Апостол на пользу коринфянам, показывая распространение проповеди.


    Целуют вы о Господе много Акила и Прискилла, с домашнею их церковию.
     

    Вместе с ними жил божественный Апостол: бяху бо и они скинотворцы хитростию (Деян.18:3). И они по великой добродетели соделали дом церковию, вознамерившись делать то одно, что прилично церкви.


    Целуют вы братия вся. Целуйте друг друга лобзанием святым.
     

    Апостол изгнал раздор и святым лобзанием связал их между собою.


    Целование моею рукою Павлею,
     

    то есть послание сказывал я писавшему, а приветствие приложил своею рукою, сими письменами давая знать, что все написанное мое.


    Аще кто не любит Господа Иисуса Христа, да будет проклят.
     

    Да будет чужд общего тела Церкви, кто не имеет горячей любви ко Владыке Христу. А сим Апостол внушил страх тем, которые были уже обвинены. И как любящие телесное никого не хотят иметь сообщником в любви, так божественный Апостол желает, чтобы все люди вместе с ним были любителями, и кто не таков, отсекает тех от Церкви.


    Маран афа.
     

    Это не еврейское, как думали некоторые, но сирское слово. В переводе же значит: Господь пришел.

    Апостол употребил оное, смиряя величавость коринфян, гордившихся даром слова, и научая, что потребна не ученость, но вера.


    Благодать Господа Иисуса с вами: и любы моя со всеми вами о Христе Иисусе. Аминь.
     

    Апостол по обычаю пожелал коринфянам благодати Господа Иисуса, о любви же своей упомянул не просто, но давая знать, что, движимый любовию к ним, употребил слова более суровые, подражая отеческому любвеобилию и желая их спасения.

    А мы извлечем из сего пользу и возлюбим Возлюбившего Владыку, чтобы не пала и на нас апостольская клятва, но чтобы сподобиться нам апостольских сеней о Христе Иисусе Господе нашем. С ним Отцу со Всесвятым Духом честь и велелепие ныне и всегда, и во веки веков! Аминь.

    Первое послание к Коринфянам послано из города Филиппы со Стефаном, Фортунатом и Ахаиком.


    Примечания


    Блаженный Феодорит прилагает сие замечание по той, вероятно, причине, что в указанном выше месте у пророка Исаии не точно читаются слова, приведенные Апостолом.


    Слова сии читаются не в Послании к Коринфянам, но в Послании к Римлянам (Рим.8:27).

    Источник: http://predanie.ru/lib/book/68240/