Знаю, говорит Апостол, что тем, которые отличаются высоким умом, не надлежит распространяться в собственных своих похвалах; но я принужден сделать это. Посему потерпите малому безумию. Потом выражается мягче.
Показывает же и цель того, что говорит.
Ревную бо по вас Божиею ревностию: обручих бо вас единому мужу деву чисту представити Христови. Боюся же, да не како, якоже змий Еву прельсти лукавством своим, тако истлеют и разумы ваши от простоты, яже о Христе.
Споспешником и посредником был я вашего брачного союза; чрез меня получили вы дары от жениха; посему-то я с ревностию занимаюсь вами, боясь и трепеща, чтобы лукавство их не препобедило вашей простоты. Всю Церковь наименовал Апостол девою, называя так чистоту веры; ибо не все верующие дают обет девства, но искренностию веры надлежит украшаться всем. Весьма же прилично упомянул не о диаволе, но о змее, показывая, что и противники его, подобно змию, сделались орудием диавола. А самое повреждение Апостол назвал растлением, потому что коринфян наименовал девою.
Аще бо грядый инаго Иисуса проповедает, егоже не проповедахом, или Духа инаго приемлете, егоже не приясте, или благовествование ино, еже не приясте, добре бысте потерпели.
Апостол обратился с обвинением к вдавшимся в обман и ясно показал нелепость обмана. Ибо говорит: Чем же и каким образом вы увлеклись? Разве иного Иисуса проповедали вам? Иные дары Духа преподали? Иное предложили Евангелие?
Но излишнее дело, говорит Апостол, сравнивать себя с ними, ибо думаю, что мы не ниже и великих проповедников исти ны. Впрочем, и это растворил он скромностию, ибо не сказал: равен я предним Апостолам, но говорит: непщую, то есть думаю, ничимже лишитися их.
Хотя мог он сказать, что и верховные апостолы были люди неученые однако же о них не сказал ничего, а говорит о себе: у меня хотя язык неученый, однако же ум украшен Боговедением.
В этом и вы свидетели, потому что вам известно стало дело наше.
Или грех сотворих себе смиряя, да вы вознесете ся, яко туне Божие благовествование благовестих вам?
В том, вероятно, моя вина, что весьма скромно вел я себя вас и, проповедуя вам Евангелие, не пользовался от вас необходимым пропитанием.
Вам предлагая проповедь, от других я пользовался необходимым пропитанием. Прекрасно же употребил слово оброк, потому что в сказанном прежде упоминал о воинской службе. Сказал же: от иных уях церквей, потому что, проповедуя у коринфян, пропитание получал от других.
И пришед к вам, и в скудости быв, не стужих ни единому: скудость бо мою исполниша братия, пришедше от Македонии.
Всем этим Апостол доказал и скупость коринфян, и свою щедрость. Ибо говорит: у вас я был, вам предлагал Божественную проповедь и находился в скудости, но не согласился обременять вас, ибо македонян удовлетворяли моей нужде. И это — самое тяжкое длг коринфян обвинение, ибо Апостол живет у них, а пропитание получает от других. Но, чтобы не подумали, будто бы он говорит сие с намерением получить что-либо от них, по необходимости присовокупил:
А чтобы не подумал кто, будто таков он только на словах, присоединил и клятву.
то есть никто не заградит мне уста и не лишит меня похвалы за эту щедрость. Потом, видя, что сказанное тяжко, облегчает это.
Сим свидетельством отклонил всякое худое подозрение. Итак, почему же не берет?
А еже творю, и сотворю, да отсеку вину хотящим вины, да, о немже хвалятся, обрящутся якоже и мы.
Для моих противников делаю это, им пресекая поводы злословить нас. Показал же Апостол, что они величаются на словах, тайно же собирают деньги. Ибо это говорит вскоре за сим: приемлете бо, аще кто вас порабощает, аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит (2Кор.11:20).
Таковии бо лживи апостоли, делателе льстивии, преобразующееся во Апостолы Христовы. И не дивно: сам бо сатана преобразуется во аггела светла: не велие убо, аще и служителие его преобразуются яко служителие правды: имже кончина будет по делом их.
У диавола в обычае подражать Божественному, как против пророков выводить полчища лжепророков, так подражать по наружности Ангелам и обольщать людей. Посему неудивительно, если они присвояют себе личность именуемых апостолами и употребляют обман, споспешествующий к обольщению людей. Но не в продолжительном времени пожнут плоды своих предначинаний.
Паки глаголю, да никтоже мнит мя безумна быти: аще ли ни, поне яко безумна приимите мя, да и аз мало что похвалюся.
Апостол многократно, решившись на пользу ученикам описать собственные свои труды, снова налагал на себя узду собственного своего благоразумия и скромности. Посему и здесь умоляет, чтобы не почли его делающим дело безумного. А если не убежду вас к этому, говорит он, то потерпите сие, как от безумного.
Есть Владычний закон, который учит: егда сотворите вся сия, глаголите, яко раб неключими есмы: яко еже должни бехом сотворити, сотворихом (Лк.17:10). Посему-то богомудрый Павел сказал: еже глаголю, не глаголю по Господе, то есть говорю это не по Его закону. Но чтобы не подумал кто, будто бы в учение свое называет безумием, по необходимости присовокупил: в сей части похвалы, то есть в этих словах называю себя безумным.
Сим по плоти наименовал здесь Апостол внешнее богатство, благородство, доброречивость; потому что противники, как евреи, высоко о сем думали и выставляли на среду патриарха Авраама.
Любезно бо приемлете безумныя, мудри суще! приемлете бо, аще кто вас порабощает, аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит, аще кто по лицу биет вы, аще кто величается. По досаждению глаголю.
Апостол показал, что противники напрасно величаются презрением денег; ибо для сего-то и употребил выражения: аще кто поядает, аще кто не в лепоту проторит. А сие: аще кто по лицу биет вы — значит: если кто обходится презрительно, ругается над вами. Ибо присовокупил Апостол: по досаждению глаголю, то есть сказал я это по причине бесчестия, какое наносят они вам.
О нас думаете вы, что ничего такого не делаем по бессилию.
Апостол смягчил, чтб намеревался сказать, назвав это безумием, но дает знать, что он осмеливается не оскорблять, не поядать, не проторить их, но выставить собственные свои труды, и прежде всего выставляет то, что у них почиталось достоуважаемым, научая, что и в этом не имеют они никакого пред ним преимущества.
Апостол привел это, потому что они так говорили о себе, и в этом показал свое с ними равенство, а в преспеяниях произвольных показывает преимущество.
Опять употребил выражение: не в мудрости, давая сим знать, что принужден сказать сие против воли. Объясняет же самый образ превосходства, выставляя на вид не чудотворения, не мертвецов воскрешенных, не хромых ходящих, не бегство демонов, не спасение вселенной, но страдания свои за Евангелие.
В трудех множае, в ранах преболе, в темницах излиха, в смертех многащи. От Иудей пять краты четыредесять разве единыя приях. Трищи палицами биен бых, единою каменьми наметан бых, трикраты корабль опровержеся со мною, нощь и день во глубине сотворих,
то есть когда ладия была разбита и я тогда целую ночь и целый день туда и сюда носим был волнами. А наносить по сорок ударов без одного в обычае было у иудеев.
потому что ради проповеди предпринимал я труды путешествия.
потому что во время путешествий принужден был переправляться чрез реки.
нападавших во время пути.
— разумел иудеев.
Само собою понятно, что говорит Апостол.
— сим означил бывшие против него возмущения.
Ибо многократно принужден был один проходить пустынными местами.
Вдавался и в мореплавание, промышляя о том, чтобы острова и сушу наполнить благочестием.
Ибо диавол издревле посевал плевелы.
— в труде учения и в подвиге при рукоделии.
ибо и в узилищах не предавался сну, как свидетельствует о сем бывшее в Филиппах.
— это один из непроизвольных трудов.
— а это один из произвольных.
— это было следствием скудости и крайней нищеты.
Из многого, говорит Апостол, принужден я пересказать немногое.
то есть всякий день водят меня и переводят с места на место, то в сонмище, то в темницы, то в судилища.
А если когда гонители и успокоятся, снедает меня самая забота о церквах, потому что всегда преследует меня попечение о целой вселенной.
Не сказал: Изнемогаю с другими, но просто: изнемогаю. Как обложенный самою немощию, так скорблю и сетую.
Когда соблазняются другие, я распаляюсь и сгораю.
Апостол дал видеть, что мог указать он на совершенное им по благодати, но думал, что наиболее приличны ему подвиги терпения.
Слово Бог опять отделяет от слова Отец, ибо нам Он Бог, а Господу Отец.
В Дамасце языческий князь Арефы царя стрежаше Дамаск град, яти ми хотя: и оконцем в кошнице свешен бых по стене и избегох из руку его.
Апостол великость опасности дал видеть в самом способе бегства.