Толкование Феодорита Кирского на первое послание к Коринфянам
 

Толкование блаженного Феодорита, Епископа Кирского на первое послание к коринфянам Святого Апостола Павла

1Кор
Переводы »
  • Русский Синодальный
  • Церковно-славянский
  • Другие толкования »
  • блж. Феофилакт Болгарский
  • прп. Ефрем Сирин

  • Глава 
    11

    Подражателе мне бывайте, якоже и аз Христу.
     

    Соревнуйте сим моим мерам в деле Домостроительства, потому что и я подражаю Владыке, Который иначе беседовал с иудеями, а иначе с апостолами, и иное предлагал совершенным, а иное несовершенным. Так заключив обвинение во вкушении идоложертвенного, Апостол исправляет иные еще погрешения. Ибо коринфские женщины имели обычай и во время молитвы не покрывать глав, а иные, величаясь своим красноречием, покушались даже и учить в церкви. Посему Апостол исправляет здесь это.

    Хвалю же вы, братие, яко вся моя помните, и якоже предах вам, предания держите.
     

    И это — не истинная похвала, потому что Апостол укоряет их паче, как не сохранивших им данных уставов.


    Хощу же вас ведети, яко всякому мужу глава Христос есть: глава же жене муж, глава же Христу Бог.
     

    Мужам желая подчинить жен и уча, что на преподавание учения не надлежит отваживаться той, которой издревле Бог повелел состоять под властию мужа, употребил Апостол сей образ выражения. Ибо, не Божественные преподавая догматы и не богословие излагая, дал речи такой порядок. Но последователи Ария и Евномия и из этого пытаются доказывать, что Сын есть тварь и создание, потому что сказано: Глава Христу Бог. Следовательно, и жена — создание мужа, так как глава жене муж! Но жена — не создание мужа, а из сущности мужа. Значит и Сын — не создание Божие, но из сущности Божией. Сие же, что всякому мужу глава Христос есть, говорит божественный Апостол, как очевидно, о верующих. И Христос — глава наша не по Божеству, а по человечеству, ибо мы нарицаемся телом Его; главе же надлежит быть однородною с телом. Посему по человечеству Он — наша глава. Следовательно, по человечеству и Его глава — Бог. Если же угодно им утверждать, что сказано сие и по Божеству, то пусть знают, что как в рассуждении нас, имеющих человеческое естество и верующих в Него, именуется Он главою по человечеству, потому что по человечеству единосущен с нами, так Отец, именуясь Его главою, показывает Свое с Ним единосущие; и Один и Тот же единосущен Отцу по Божеству и нам по человечеству. Главою же Его именуется Отец, как Отец и Виновник.


    Всяк муж, молитву дея или пророчествуяй покрытою главою, срамляет главу свою.
     

    Коринфяне и на сие отваживались безразлично, ибо по эллинскому обычаю и волосы отращивали, и с покрытыми головами молились Богу.


    Всяка же жена, молитву деющая или пророчествующая откровенною главою, срамляет главу свою: едино бо есть и тожде остриженней. Аще бо не покрывается жена, да стрижется: аще ли же срам жене стрищися или бритися, да покрывается.
     

    Обычаем растить волосы Апостол достаточно доказал, что жене прилично покрываться.


    Муж убо не должен есть покрывати главу, образ и слава Божия сый. Жена же слава мужу есть.
     

    Человек есть образ Божий не по телу и не по душе, но по одному праву начальства. Посему так как ему вверено начальство над всем, что на земле, то и называется образом Божиим. А жена, состоя под властию мужа, слава мужу есть и как бы образ образа. Ибо хотя и она начальствует над другими, но повелено ей быть в подчинении у мужа. Потом и иным образом доказывает сие Апостол.


    Несть бо муж от жены, но жена от мужа.
     

    Посему мужи имеют первенство и по порядку создания.


    Ибо не создан бысть муж жены ради, но жена мужа ради.
     

    И сего достаточно в доказательство, что муж достоин верховной власти, потому что не он приведен в бытие на потребность жене, а она — на потребность мужу.


    Сего ради должна есть жена власть имети на главе Ангел ради.
     

    Покрывало Апостол назвал властию, как бы так говоря: пусть показывает подчиненность, прикрывая себя, и особенно ради Ангелов, которые приставлены к людям, потому что им вверено попечение о них. Так и в Деяниях сказано: Не сам он, но Ангел его есть (Деян.12:15). И Господь говорит: Блюдите, да не презрите единаго малых сих, верующих в Меня: аминь бо глаголю вам, яко Ангели их выну видят лице Отца Моего Небеснаго (Мф.18:10). Поелику же Апостол сказанным давал мужам сильный повод к превозношению, то по необходимости присовокупил:


    Обаче ни муж без жены, ни жена без мужа
     

    в мире; потому что от супружества и взаимного их общения размножился род.


    Якоже бо жена от мужа, сице и муж женою.
     

    И не удовольствовался сим Апостол, но указал Виновника их.


    Вся же от Бога.
     

    И опять самих коринфян призывает в судии.


    В вас самех судите, лепо ли есть жене откровенней Богу молитися? Или и не самое естество учит вы, яко муж убо аще власы растит, безчестие ему есть. Жена же аще власы растит, слава ей есть? Зане растение власов вместо одеяния дано бысть ей.
     

    Если жена вменяет себе в честь иметь волосы, отъятие же их почитает бесчестием, то пусть рассудит, как бесчестит она Давшего волосы, приступая не с подобающею стыдливостию и честию.


    Аще ли кто мнится спорлив быти, мы таковаго обычая не имамы, ниже церкви Божия.
     

    Слова сего достаточно к тому, чтобы пристыдить и крайне спорливых, ибо Апостол показал, что таково мнение не его одного, но и всех церквей Божиих. Итак, против сей погрешности употребив приличное врачевание, Апостол, по примеру наилучших врачей, врачует и другую немощь. Был обычай в церквах после таинственной литургии иметь общую трапезу богатым и бедным, и это служило великим утешением для бедных, потому что достаточные приносили из дому припасы, а живущие в нищете по общению веры участвовали в пиршествах. Но с течением времени совершалось это не как должно, и достаточные стали пренебрегать бедных. Дознав это, божественный Апостол пишет и о сем, что надлежало.


    Сие же завещавая не хвалю, яко не на лучшее, но на хуждшее сбираетеся.
     

    Упрекаю вас справедливо, ибо должно было вам с течением времени приумножать добродетель, а вы утрачиваете ее и умаляете сие богатство.


    Первое убо, сходящымся вам в церковь, слышу в вас распри сущыя, и часть некую (сих) верую.
     

    Апостол разумеет распри не догматические, но происходящие от любоначалия, в которых обвинял и в начале послания. Весьма же премудро умерил силу обвинения, ибо не сказал просто: верю, но: и часть некую (сих) верую.


    Подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас.
     

    Ересями называет Апостол прения, а не разногласия в догматах. Слово же подобает не означает необходимости. Подобно сему и сказанное Господом, что нужда есть приити соблазном (Мф.18:7). Как в точности предвидящий будущее, предрек Он, что предвидел, но не Сам принудил, чтобы сделалось это. Впрочем, это не вредит, говорит божественный Апостол; при обличении живущих порочно оказывается благоискусство мужей доблестных.


    Сходящымся убо вам вкупе, несть Господскую вечерю ясти.
     

    Господскою вечерею Апостол называет Владычнее таинство, потому что оного одинаково причащаются все: и живущие в бедности, и хвалящиеся богатством, и слуги, и господа, и начальники, подначальные. Посему должно было, говорит Апостол, чтобы и общие трапезы действительно были общими и уподоблялись Владычней вечери, которая всем одинаково предлагается. Ныне же не так вы поступаете.


    Кийждо бо свою вечерю предваряет в снедение, и ов убо алчет, ов же упивается.
     

    Апостол показал, что общие трапезы совершенно противоположны трапезе Владычней, потому что сей трапезы все равно причащаются, а там ов убо алчет, ов же упивается. Не сказал Апостол: пьет или насыщается, но: упивается, усугубляя обвинение: и тем, что пьет один, и тем, что упивается. Потом продолжает с строгою укоризною.


    Еда бо домов не имате, во еже ясти и пити? Или о церкви Божией нерадите, и срамляете не имущыя?
     

    Если приходите роскошествовать, то в домах это делайте. Ибо это — и оскорбление, и явное поругание церкви. Не самое ли неуместное дело — внутри храма Божия, в присутствии Владыки, Который предложил нам общую трапезу, вам роскошествовать, а нуждающимся алкать и быть в стыде по причине бедности?


    Что вам реку? Похвалю ли вы о сем? Не похвалю.
     

    Апостол водится обычною ему кротостию; укоряет духовно, а не как судия. Потом яснее напоминает им о священных таинствах.


    Аз бо приях от Господа, еже и предах вам, яко Господь Иисус в нощь, в нюже предан бываше, прием хлеб, и благодарив преломи, и рече: приимите, ядите: сие есть Тело Мое, еже за вы ломимое: сие творите в Мое воспоминание. Такожде и чашу по вечери, глаголя: сия чаша новый завет есть в Моей Крови: сие творите, елижды аще пиете, в Мое воспоминание.
     

    Апостол напоминает коринфянам о той священной и всесвятой ночи, в которую Господь положил конец пасхе прообразовательной, показал первообраз прообраза, отверз двери спасительному таинству и не только одиннадцати апостолам, но и предателю преподал Честное Тело и Честную Кровь. Апостол же учит, что всегда можно пользоваться благами оной ночи.


    Елижды бо аще ясте хлеб сей и чашу сию пиете, смерть Господню возвещаете, дондеже приидет.
     

    Ибо по пришествии Его не будет уже потребности в назнаменующем тело, потому что явится самое тело. Поэтому сказал Апостол: дондеже приидет. Представил же сие божественный Апостол только для примера, давая видеть неуместность того, на что отваживались коринфяне. Начав же слово о таинствах, предлагает и о сем надлежащие наставления.


    Темже иже аще яст хлеб сей или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господни.
     

    Здесь Апостол наносит чувствительный удар болезнующим любоначалием, также соблудившему и вместе с ними тем, которые равнодушно ели идоложертвенное, а кроме них, и нам, с лукавою совестию осмеливающимся вкушать Божественные Тайны. Сие же: повинен будет Телу и Крови, дает разуметь, что как предал Его Иуда и наругались над Ним Иудеи, так бесчестят Его и те, которые Всесвятое Тело Его приемлют нечистыми руками и влагают в скверные уста. Так устрашив, Апостол делает надлежащие наставления.


    Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст и от чаши да пиет.
     

    Сам себе соделайся судьею, в точности исследуй сделанное тобою в жизни, испытай совесть — и тогда принимай дар.


    Ядый бо и пияй недостойне, суд себе яст и пиет, не разсуждая Тела Господня.
     

    Ибо, прияв дар противозаконно, не только не получишь от того спасения, но еще понесешь наказание за поругание дара. В будущем же удостоверяет Апостол тем, что уже совершилось.


    Сего ради в вас мнози немощни и недужливи, и спят доволни.
     

    О сем Апостол сказал, как об исполнившемся на деле, ибо не решился бы писать о том, чего не было, зная, что это явная ложь.


    Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осужденьи были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся.
     

    Если бы захотели мы рассудить, что сделано нами в жизни, и произнесли сами на себя справедливый приговор, то не услышали бы от Бога осуждающего на мучение определения. Впрочем, и тяжко согрешивших Владыка наказывает в меру, чтобы не были мы преданы гибели с нечестивыми. А что слово о Тайнах Апостол предложил для примера, уча коринфян, чтобы они общие трапезы в церквах делали, взирая на оную священную трапезу, о сем свидетельствует присовокупляемое им.


    Темже, братие моя, сходящеся ясти, друг друга ждите: Аще ли кто алчет, в дому да яст: да не в грех сходитеся. О прочих же, егда прииду, устрою.
     

    Ибо не о всем можно было писать, но, написав более о нужном, прочее соблюл Апостол до своего прибытия.

    А мы, и из сего извлекши пользу, будем бегать всего, что вредит вере, позаботимся же иметь попечение о бедных, и предварительно очистив совесть, потом уже будем причащаться Божественных Таин, чтобы принять в себя вселяющегося в нас благого Владыку. С Ним Отцу со Всесвятым Духом слава и велелепие ныне и всегда, и во веки веков! Аминь.