И сей псалом изрек великий Давид о себе самом, но не Саулом гонимый, а преследуемый Авессаломом. Гонение Саулово было прежде греха Давидова, и потому Давид говорил тогда с великим дерзновением; а востание Авессаломово было после греха; потому слова Давидовы срастворены плачем и воздыханием.
Замедление в помощи Пророк назвал забвением; умоляет же не предавать забвению до конца, то есть, не лишать совершенно Божественнаго промышления.
Пророк изречение сие употребил, взяв образ с разгневанных, которые не хотят и видеть сделавших им неприятное; почему чрез несколько слов говорит: призри на меня и помилуй меня. Под именем лица разумеет он не лице, и под словом отвращение - не отвращение, но опять заимствует образ речи от свойственнаго человеку.
День и ночь провожу в безпокойстве, так и иначе обращая помыслы; то надеюсь удостоиться человеколюбия, то сомневаюсь, сподоблюсь ли онаго, а иногда и теряю благия надежды.
И нам, боримым от диавола, прилично говорить сие и всегда взывать о Божественном споборничестве; потому что и божественный Давид скорбел, видя преодолевающих врагов.
В этой ночи бедствий, как некиим сном, одержим я малодушием. Но если явится свет Твоей помощи; то разсеет ночь бедствий, прекратит сон малодушия. Если же замедлишь помощию; то боюсь, чтобы сон не превратился в смерть, когда печаль пересилит помыслы.
Не сделай меня посмешищем для неприязненных мне; потому что это для меня горестнее всех горестей.
И отсюда явствует, что псалом сей изрек Давид по совершении греха; потому что надеется не на правду, а на милость, и говорит, что на нее возлагает упование.
Хотя и теперь имею надежду на милость, но, только получив спасение, и от малодушия освобожусь, и с полною радостию буду совершать песнопение. Ибо сие и присовокупил Давид:
Хотя и не познаю неизреченнаго естества, но для меня достаточно имени Твоего, чтобы покланяться и песнословить и испрашивать всякой праведной помощи. Ибо верую, что получу оную, призывая и единое имя Твое.